Аделаида Казимировна Герцык
У меня давно — давно, еще в Москве было о ней чувство, что она не знает греха, стоит не выше его, но как — то вне. И в этом была ее сила, мудрость, очарование, незлобивость, вдохновенность. Где я найду слова, чтобы возблагодарить ее за все, что она мне давала в эти долгие годы — сочувствие, понимание, вдохновение и не только мне, но всем, с кем соприкасалась?!
Не знаю даже, не могу себе представить, что были слепцы, ее не заметившие, а заметить ее, это значило ее полюбить, осияться ее светом.
Видел я ее в последний раз в Симферополе, в двадцатом
Чем больше для меня самого раскрывались на моем пути глубины сердца, тем лучезарнее виделся ее образ. В ней я любил все: и голос и глухоту, взгляд, особую дикцию. Прежде я больше всего любил ее творчество, затем для меня нужна и важна была она сама с дивным неиссякаемым творчеством жизни, гениальностью сердца..»
Именно эта гениальность сердца,
Муж Аделаиды Казимировны, профессор Симферопольского университета, работу потерял, попал в число лишенцев из — за происхождения, как и вся семья. Небольшое имение было конфисковано или реквизировано новой властью. В 1921 — 22 годах Аделаида Казимировна была арестована и провела несколько месяцев в тюрьме — подвале г. Судака. Потом она опишет эти месяцы в знаменитых своих «Подвальных Очерках», опубликованных посмертно в рижском журнале «Перезвоны» в 1926 году.
В России эти очерки стали известны лишь в 1991 году, да и то в отрывках.
О чем они?: О расстрелах, холоде смерти, безвестности, непосильной работе, о потерях и страхах. Да вроде бы об этом: Но и еще о многом другом. О том, что помимо физической сути страдания есть еще его высшая духовная суть, которая и открывает сердцу истинную цену жизни, бытия, боли, творчества:
Пастернак, познакомившийся с творчеством Аделаиды Казимировны Герцык в тридцатые годы, сказал: Конечно, поэтический опыт у нее был и ранее, но если бы он был смешан с горечью того, жизненного, что пришел поздно, перед смертью, то все это вознесло бы ее Бог знает куда » Б Пастернак.
Конечно. Бог всегда ведает, куда возносить своих избранников. Вот только на месте их земного успокоения порою не остается ни креста, ни камня, ни надписи.
» И смерть пришла — и смерти не узнала» — горько напишет Волошин в стихотворении памяти А. Герцык. Этим она была сродни Марине Цветаевой, очаровавшейся когда — то ею : глухой, немолодой, неотразимой. Оставившей нам свои стихи, в которых :»думы, шопоты, виденья,// узнают вновь, что смерти нет.»
И еще один куплет из чудом уцелевших стихов:
Как знать, дождусь ли я ответа
Прочтут ли эти письмена?
Но сладко мне перед рассветом
Будить родные имена.
Симферополь 1924 -25 гг.
Письмена прочтены. Значит и ответ — получен. Неважно, что ушел он в звездные выси.
А, может быть, в крымские ветры, что веют на Судгейских равнинах так же вольно, как в морских просторах. Веют, как бы нашептывая что — то..Может, строчки стихов?
P. S. Аделаида Казимировна Герцык Жуковская умерла 25 июня 1925 года в г. Судак, Крым. Место захоронения не сохранилось.
Большинство произведений Аделаиды Герцык — Жуковской неизвестны и неопубликованы по сей день. Единственный источник сведений о Герцык — «Словарь Русских писателей до 1917 года, том 1. и материал журнала «Наше наследие» № 4. 1991 год «Жарок был цвет души» Публикация Т. Н. Жуковской.
Аделаида Казимировна Герцык