Акмеизм и образование «Цеха поэтов»
«Цех» кардинально повлиял на формирование эстетического вкуса посещавших его поэтов. Когда тот же Мандельштам ретроспективно объявлял литературной школой акмеизм, то под акмеизмом он, без сомнения, подразумевал именно «Цех поэтов»: «…акмеизм мировоззрением не занимался: он принес с собой ряд новых вкусовых ощущений, гораздо более ценных, чем идея. Литературные школы живут не идеями, а вкусами». Мандельштаму вторила Ахматова. «Первый Цех.
В этом объединении поэтов А. Ахматова состояла несколько лет и выработала там точный
Приведенные цитаты из Мандельштама и Ахматовой настоятельно требуют переформулировать по отношению к «Цеху поэтов» тот вопрос, который уже звучал в отношении акмеизма: правомерно ли считать «Цех поэтов» литературной школой?
Нет, если понимать под литературной школой объединение поэтов, придерживающихся сходных эстетических взглядов. Да, если понимать под литературной школой объединение поэтов, чьи эстетические взгляды дополняют друг друга. Стремление собрать почти ни в чем непохожих друг на друга поэтов
Недаром одному из участников корпорации — футуристу Николаю Бурлюку — «Цех поэтов», если верить мемуарам Бенедикта Лившица, рисовался «неким парламентом, где представлены все литературные партии»13.
Самый состав членов «Цеха» весьма красноречиво свидетельствует о намерениях его синдиков. Сюда входили символисты Василий Гиппиус и Михаил Лозинский, футурист Николай Бур люк, «новокрестьянские» поэты Николай Клюев и Павел Радимов, будущие акмеисты Николай Гумилев, Сергей Городецкий, Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Михаил Зенкевич, Владимир Нарбут… Также в работе объединения принимали активное участие Георгий Иванов, Елизавета Кузьмина-Караваева, Мария Моравская и некоторые другие стихотворцы, не относящие себя ни к одному из литературных течений14.
Первоначально синдики «Цеха поэтов» были вполне далеки от желания выработать общую для всех участников объединения эстетическую доктрину. Скорее, их целью было формирование в недрах «Цеха» поэтов-универсалов. Косвенным свидетельством подобных намерений может послужить гумилевская характеристика творчества Теофиля Готье: «Он верил, что литература есть целый мир, управляемый законами, равноценными законам жизни, и он чувствовал себя гражданином этого мира. Он не подразделял его на высшие и низшие касты, на враждебные друг другу течения. Он уверенной рукой отовсюду брал, что ему было надо, и все становилось чистым золотом в этой руке».
Так писал Гумилев о своем любимом стихотворце, и это был портрет идеального члена «Цеха поэтов».
Помимо дружеских связей и общей «вкусовой школы» участников «Цеха» объединяло родство в поисках тем и сюжетов. Темы и сюжеты многих стихотворений предлагались на заседаниях сообщества его синдиками, потом самостоятельно разрабатывались каждым из поэтов. «Как увлекательно сравнивать стихи, написанные разными участниками «Цеха» на сходные темы и сюжеты, среди которых часто встречаются и здание петербургского Адмиралтейства, и Эдгар По, и американский бар, и ярмарочный день в средневековом городе, — такое сравнение позволяет реконструировать общие принципы «цеховой» работы», — отмечает один из наиболее проницательных исследователей русского «Серебряного века».
Акмеизм и образование «Цеха поэтов»