Автор и герой в романе М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»
В предисловии ко второму изданию романа Лермонтов называет Печорина «портретом, составленным из пороков всего нашего поколения». Автор не отделяет себя от своего поколения, и между ним и Печориным действительно есть сходства, и их немало. Тем не менее, Печорин — это не Лермонтов, и чтобы в этом убедиться, обратимся к лирике Лермонтова, а точнее — к его лирическому герою.
Известно, что Лермонтов на протяжении всей своей жизни оставался романтиком. И хотя в поздней лирике много стихотворений сугубо реалистических, очевидно, что романтическое
Характер лирического героя Лермонтова, одинокого и гордого, незаурядного человека, определился уже в ранней лирике. Ему нет места в обществе, он не находит понимания среди друзей, любовь приносит ему лишь одни страдания. С этим связан основной мотив в поэзии Лермонтова — мотив трагического одиночества:
Как странно жизни сей оковы Нам в одиночестве влачить. Делить веселье — все готовы
Эти слова перекликаются со словами Печорина: «Вот люди! Все они таковы: знают заранее все дурные стороны поступка, помогают, советуют, даже одобряют его, видя невозможность другого средства, — а потом умывают руки и отворачиваются с негодованием от того, кто имел смелость взять на себя всю тягость ответственности».
Мотив одиночества в полной мере проявился в любовной лирике. Примечательно, что у Лермонтова практически нет стихотворений, посвященных взаимному чувству, тогда как Печорин сам не в состоянии любить: «Как бы страстно я ни любил женщину, если она мне даст только почувствовать, что я должен на ней жениться, — прости любовь! Мое сердце превращается в камень и ничто его не разогреет снова».
Лирический герой Лермонтова чаще всего человек, страстно желающий любви, но ее не получающий. Показательно в этом отношении стихотворение «Нищий»:
Так я молил твоей любви С слезами горькими, с тоскою;Так чувства лучшие мои Обмануты навек тобою.
Однако невозможно до конца понять Печорина, который, несмотря ни на что, ничуть не меньше хочег быть любимым: ведь о его прошлом практически ничего не известно. Можно лишь предположить, что он подавил в себе способность любить, подобно лирическому герою Лермонтова в стихотворении «Я не унижусь пред тобою…». Там это определяется как ответ на измену:
Начну обманывать безбожно, Чтоб не любить, как я любил, — Иль женщин уважать возможно, Когда мне ангел изменил?
Мотив одиночества звучит и в лирике, посвященной дружбе. Дружеские отношения кажутся Лермонтову чем-то ненадежным, недолговечным:
«До лучших дней!»- перед прощаньем, Пожав мне руку, ты сказал;И долго эти дни я ждал, Но был обманут ожиданьем.
Тем не менее, он страстно желает настоящей дружбы так же, как и любви: встретив человека достойного, он вновь готов верить:
Я думал: в свете нет друзей! Нет дружбы нежно-постоянной, И бескорыстной, и простой;Но ты явился, гость незваный, И вновь мне возвратил покой.
В этом и состоит различие между ним и Печориным, которому незачем верить, потому что он давно уже «разгадал» формулу дружбы: «Мы друг друга скоро поняли и сделались приятелями, потому что я к дружбе не способен: из двух друзей всегда один раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не признается…». Подобное скептическое отношение к дружбе свойственно людям, уже совершенно в ней разочаровавшимся, к коим и принадлежит Печорин. Однако нельзя сказать наверняка, что подобная участь не ждет и лирического героя Лермонтова.
Мотив одиночества у поэта часто по-разному интерпретируется. Так, например, он может проявиться как мотив тюрьмы. Существует целый «тюремный цикл», в который входят такие стихотворения, как «Узник», «Сосед», «Соседка», «Пленный рыцарь» и другие.
Стихотворения «тюремного цикла» часто перекликаются с социальной лирикой. Чувство несвободы, духоты и одиночества — вот, что их объединяет. В толпе, где «некому руку подать», ничуть не лучше, чем в тюрьме. Ведь там
При шуме музыки и пляскиПри диком шепоте затверженных речей, Мелькают образы бездушные людей, Приличьем стянутые маски.
Конфликт Печорина с обществом также очевиден. Его одиночество в социальной среде связано в первую очередь с тем его особым положением, которое он в ней занял: в «Герое нашего времени», пожалуй, нет ни одного человека, который мог бы встать на один уровень с Печориным. Все кажутся слабее, мельче его; он парирует любые замечания, с достоинством отвечает на самые неожиданные угрозы, выглядит человеком решительным, способным отвечать за свои поступки, чего многим из других персонажей явно не хватает.
Это и не удивительно: Печорин изображен как истинный романтик, то есть в какой-то мере «сверхчеловек». Но именно это и осложняет взаимоотношения героя с другими людьми, они оказываются просто не в состоянии его понять. Впрочем, и ему самому далеко не все в себе понятно: «Я часто себя спрашиваю, зачем я так упорно добиваюсь любви молоденькой девочки, которую обольстить я не хочу и на которой никогда не женюсь?»
Но в любом случае, превосходство Печорина над другими имеет непосредственное отношение к одному из основных романтических мотивов — мотиву избранности, который также находит свое выражение в лирике Лермонтова. По сути, все остальные романтические мотивы являются следствием именно этого качества личности романтика. Например, одиночество лирического героя Лермонтова вполне закономерно объяснить его ощущением своей избранности, о чем сам он неоднократно говорит:
Нет, я не Байрон, я другой, Еще неведомый избранник, Как он гонимый миром странник, Но только с русскою душой.
Это стихотворение 1832 года примечательно во многих отношениях. Во-первых, в нем мотив одиночества сопрягается еще и с мотивом странничества, также характерным для романтизма в целом и для Печорина, в частности. Во-вторых, из этого стихотворения видно, что у лирического героя Лермонтова есть то, что напрочь отсутствует у Печорина, а именно чувство Родины.
Патриотическое начало есть одно из основных отличий между Лермонтовым и Печориным. «Странная любовь» поэта к Отчизне — это все-таки любовь, тогда как Печорин вообще не произносит этого слова. Для него характерно всеобъемлющее, поистине демоническое отрицание всего, а потому положительное отношение к чему бы то ни было просто невозможно.
Для Лермонтова демонизм — одна из постоянных доминант его творчества, недаром над поэмой «Демон» он работал почти всю жизнь. И все же в позднем творчестве он «от него отделался — стихами», как сказано в незаконченной «Сказке для детей», что и дало возможность для появления новых мотивов, таких, как мотив примирения, согласия с мирозданием:
Тогда смиряется души моей тревога, Тогда расходятся морщины на челе, — И счастье я могу постигнуть на земле, И в небесах я вижу Бога…
Ничего этого не дано Печорину, а потому его мятущаяся душа нигде не находит себе места. Для Лермонтова же мотив странничества имеет ярко выраженную связь с патриотическим мотивом и мотивом изгнанничества, вынужденного разрыва с Родиной, как в стихотворениях «Дубовый листок оторвался от ветки родимой…», «Тучи» и других.
И все же Печорин «бешено гонится за жизнью», как сказал о нем Белинский, и потому мотив действия — это еще одно связующее звено между автором и героем. Лермонтовский «деятельный гений» не раз проявлялся в его стихах:
Мне нужно действовать, я каждый день Бессмертным сделать бы желал, как тень Великого героя, и понять Я не могу, что значит отдыхать.
И может быть, главное отличие автора от его героя в том, что поэт находит свое дело, свой способ действовать — это и есть его творчество. У Печорина такого дела в жизни не оказывается, а потому возникает чувство обреченности, неизбежности бесславного конца, того, что жизнь его проходит зря: «Зачем я жил? Для какой цели я родился? А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные…
Но я не угадал этого назначения».
Для ранней лирики Лермонтова тоже очень характерен мотив обреченности, ощущение неразгаданности своего предназначения. Но в зрелом творчестве его жизненный путь определяется темой пророческого служения, продолжающей пушкинскую линию в раскрытии темы поэта и поэзии. Лермонтовский Пророк уверен в своем предназначении, но он слишком хорошо знает, как тяжела эта миссия, а потому трагизм его существования в мире остается неразрешенным:
Провозглашать я стал любвиИ правды чистые ученья:В меня все ближние мои Бросали бешено каменья.
Трагизм существования в мире определяет и судьбу Печорина, и это объединяет не только автора и героя, но и является характерной чертой всего поколения 30-х годов XIX века в России. Это черта времени, героем которого стал Печорин, а наиболее ярким воплощением в жизни — Лермонтов.
Таким образом, мы видим, что, нарисовав в лице Печорина портрет всего поколения, Лермонтов, являясь его частью, имеет много общего со своим героем. Однако между ними нет и не может быть знака равенства, поскольку личность автора богаче и шире, и ему было дано во многом определить дальнейшие пути не только русской литературы, но русского общественного сознания.
Автор и герой в романе М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»