Бездна
Петрушевская Людмила Стефановна Широко известен такой казус, как случай влюбленности в умершего, все эти алтари, воздвигаемые над могилкой, где покоится беззащитный, ничего не могущий возразить человеческий остов, а то и просто горстка пепла: а дух его, всячески преображенный и уже совсем отделенный от нрава, привычек, злорадства и упорного устремления во грех, не туда куда ведут,- этот дух, очищенный, взятый в самый возвышенный и святой миг ухода, в остановленное страшное мгновенье — дух этот берут в свое полное владение желающие, любят его,
Но тут он лег на пьедестал, завален цветами, окружен бывшими друзьями, и жена и дочь
При жизни этого Миши с ним и по телефону-то говорили кратко, и он сам уже стеснялся звонить, поскольку легко впадал в длинные монологи с леденящими душу подробностями, как бы взывая «слушайте все и запоминайте!
» — вот он собирает бутылки, оказалось, что на чужом пастбище, тут все поделено, все сферы влияния, и одной не им найденной бутылкой его угостили по черепу, далее две операции и металлическая пластина за ухом, на месте пролома, затем как результат болезнь Паркинсона с перспективой сами знаете чего, жена ушла с ребенком к матери, а батя вообще не придет на помощь, потому что тоже в беде, ходит за неходячей и невменяемой женой; да! Сама бездна говорила по телефону, так что по сравнению с этой пропастью, впадиной жизни, глубочайшим падением в тартарары — не в ад, ад предполагает блуд и разврат, грех убийства и воровства, стяжательство и что там еще, а тут ведь чистота, пустота, голод, жажда и поиск копеечки — так вот, повторяем, по сравнению с этой бездонной прорвой сама могила кажется убежищем, о чем он иногда и бормотал, что пора кончать, но оказался милосердным по отношению к бедной жене и неповинной дочке, к отцу прежде всего, дал им возможность остаться честными, не взвалил на них груз своего самоубийства, оставил их незапятнанными, необвиненными, взял все на себя, в том числе и тяжелый труд естественной смерти, с болями, удушьями, окостенением. Мученик и святой.
Хотя и кричал со своего одра, взывая о капле водки, это обезболивающее, умолял он, это единственное мое снотворное, жизнь! Дайте да подайте, принесите налейте, сволочи, б…
, хоть засну — но врач твердо сказала, что ему это как яд, убийство на месте, и он все кричал и кричал напрасно и отошел под болеутоляющими абсолютно трезвый в полном сознании, его ничего не брало, и жена и дочь остались сидеть у постели с измученными лицами и красными руками сиделок, пока их не попросили уйти суровые сестры милосердия. Но вот похороны, гроб весь в цветах, музыка, нашлись друзья, сам лежит как святой, изможденный, худенький, окаменелый, молодость проступила, детское маленькое лицо, хотя и с провалившимися веками, важность младенца, а там, дома, лежат груды рукописей, романы, пьесы, стихи, возможно, как уже говорилось, он гений невостребованный. Вопрос «да или нет» не стоит, это почти решено. Ведь все в мире пух, прах, воздух, но вдруг пробьет искра, кто-то поверит, забегает, зазвонит в колокольчик, ударит в набат, закричит, найдет еще двух, и они, производя цепную реакцию, разлетятся в стороны с новым известием, и вот появится в печати его роман… Мало ли, воскликнет кто-то у гроба, так появился Кафка!
После погребения уже!
Вдохновляющий пример, там был тоже воздух горя и потери, в котором общими усилиями сгустили атмосферу и создали мираж, замок, пошел процесс, весь мир поверил… Пока что есть в наличии могилка и шкаф с рукописями, и есть любовь, безмерная, жалостливая и умиленная, у жены и дочери, эта любовь стоит дугой между тем тихим кладбищем и этим шкафом, в котором они находят все новые и новые его мысли, открытия, его плач, одиночество, озарения, его покаянные слова о бедных двух жизнях, проведенных кое-как, рядом с его великим экспериментом по продленному самоубийству не нужного никому человека, отверженного и влекущего за собой в хвосте две эти фигурки, крикливые, замученные, плачущие и согбенные: великий человек, ушедший безвестно, вот что он такое, а они, его две верные дамы, его тени, они сохранят все, не бойся, не беспокойся, все, все сделаем, любим и помним.
Бездна