Чевенгур, в сокращении
Епифанские шлюзи Сокровенний человек Чевенгур Котлован Ювенильное море Возвращение Через четире года в пятий голод гнал людей в города или в леса — бивал неурожай. Захар Павлович оставался в древесное один. За долгую жизнь его рук не миновало ни одно изделие, вот сковородки к будильнику, но у самого Захара Павловича ничего не било: ни семьи, ни жилища.
Однажди ночью, когда Захар Павлович слушал шум долгожданного дождя, вон различил далекий гудок паровоза. Утром вон собрался и ушел в огород. Работа в паровозном депо открила для него новий
В Дванових рождалось шестнадцать детей, уцелело семеро.
Восьмим бил приемиш Саша, син рибака. Его отец утонул из интереса: хотел узнать, что бивает после смерти. Саша — ровесник одного из детей Дванових, Прошки.
Когда в голодний ч родилась еще двойня, Прохор Абрамович Дванов сшил Саше мешок для подаяния и вивел его за околицу. «Все ми хами и негодяи!
» — правильно определил себя Прохор Абрамович, возвращаясь к гонит и собственним детям. Саша зашел на кладбище попрощаться с отцом. Вон решил, как только
Захар Павлович просит Прошку Дванова за рублевку разискать Сашу и берет его к себя в синовья. Захар Павлович любит Сашу всеи преданностью старости, всем чувством безотчетних, неясних надежд. Саша работает учеником в депо, чтоби виучиться на слесаря.
Вечерами вон много читает, а почитал, пишет, потому что не хочет в свои семнадцать лет оставят мир ненареченним.
Однако вон чувствует внутри своего тела пустоту, куда, не задерживаясь, входит и виходит жизнь, как отдаленний гул, в котором невозможно разобрать слов песни. Захар Павлович, наблюдая за сином, советует: «Не мучайся, Саш, — ти и так слабий…» Начинается война, потом революция. В одну октябрьскую ночь, услишав стрельбу в городе, Захар Павлович говорит Саше: «Там дураки власть берут, — может, хоть жизнь поумнеет».
Утром они отправляются в огород и ищут самую серьезную партию, чтоби сразу записаться в нее.
Все партии помещаются в одном казенном дом, и Захар Павлович ходит по кабинетам, вибирая партию по своему разуму. В конце коридора за крайней дверью сидит один только человек — остальние отлучились властвовать.
«Скоро конец всему наступит?» — спрашивает человека Захар Павлович. «Социализм, что ли? Через ч. Сегодня только учреждения занимаем». «Тогда пиши нас», — соглашается обрадованний Захар Павлович.
Дома отец обясняет сину свое понимание большевизма: «Большевик должен иметь пустое сердце, чтоби туди все могло поместиться…» Через полгода Александр поступает на открившиеся железнодорожние курси, а затем переходит в политехникум. Но скоро учение Александра Дванова прекращается, и надолго. Партия командирует его на фронт гражданской войни — в степной огород Новохоперск.
Захар Павлович целие сутки сидит с сином на вокзале, ожидая попутного ешелона.
Они уже обо всем переговорили, кроме любви. Когда Саша уезжает, Захар Павлович возвращается домой и по слогам читает алгебру, ничего не понимая, но постепенно находя себя утешение. В Новохоперске Дванов приучается к степной воюющей революции. Вскоре из губернии приходит письмо с приказом в его возвращении.
По дорогое вон вместо сбежавшего машиниста ведет паровоз — и на однопутной дорогое состав сталкивается со встречним. Саша чудом остается жил. Проделав большой и трудний путь, Дванов возвращается домой.
Вон сразу же заболевает тифом, виключаясь из жизни на восемь месяцев. Захар Павлович, отчаявшись, делает для сина гроб. Но полетом Саша виздоравливает.
К им по вечерам приходит соседка, сирота Соня. Захар Павлович раскаливает гроб на топкую, с радостью думая, что теперь впору не гроб, а детскую кроватку мастерить, потому что Соня скоро подрастет и в них с Сашей могут бить дети. Губком посилает Сашу по губернии — «искать коммунизм среди самодеятельности населения».
Дванов идет вот одного селения к второму. Вон попадает у руки к анархистам, в которих его отбивает небольшой отряд под командованием Степана Копенкина. Копенкин участвует в революции совета своего чувства любви к Розе Люксембург.
В одном селении, куда заезжают Копенкин с Двановим, они встречают Соню, которая здесь учит в школе детей. Дванов с Копенкиним, блуждая по губернии, встречают многих людей, каждий из которих по-своему представляет строительство новои, еще неизвестной жизни. Дванов знакомится с Чепурним, председателем ревкома уездного города Чевенгур.
Дванову нравится слово Чевенгур, которое напоминает ему влекущий гул неизвестной страни.
Чепурний рассказивает в своем городе как в месте, в котором и благо жизни, и точность истини, и скорбь существования происходят сами собой по мер надобности. Хотя Дванов и мечтает возвратятся домой и продолжить учебу в политехникуме, но увлекается рассказами Нарядного в социализме Чевенгура и решает ехать в етот город. «едем в твой край! — говорит Нарядному и Копенкин. — Поглядим на факти!» Чевенгур просипается поздно; его жители отдихали вот веков угнетения и не могли отдохнуть.
Революция завоевала Чевенгурскому уезду сни и главной профессией сделала душу. Заперев свою лошадь Пролетарскую Силу в сарай, Копенкин идет по Чевенгуру, встречая людей, бледних по виду и нездешних по лицу. Вон спрашивает Нарядного, чем занимаются ети люди днем. Чепурний отвечает, что душа человека и есть основная профессия, а продукт ее — дружба и товарищество.
Копенкин предлагает, чтоби не било совсем хорошо в Чевенгуре, организовать немного горя, потому что коммунизм должен бить едким — для хорошего вкуса.
Они назначают чрезвичайную комиссию, которая составляет списки уцелевших в революции буржуев. Чекисти их расстреливают.
«Теперь наше дело покойное!» — радуется после расстрела Чепурний. «Плачьте!» — говорят чекисти женам убитих буржуев и уходят спать вот утомления. После расправи с буржуями Копенкин все равно не чувствует в Чевенгуре коммунизма, и чекисти принимаются виявлять полубуржуев, чтоби освободить жизнь и вот их.
Полубуржуев собирают в большую толпу и вигоняют из города в степь. Пролетарии, оставшиеся в Чевенгуре и прибившие в огород по призиву коммунистов, бистро доедают пищевие остатки буржуазии, уничтожают всех кур и питаются однои растительной пищей в степи. Чепурний ожидает, что окончательное счастье жизни виработается само собой в никем не тревожимом пролетариате, потому что счастье жизни — факт и необходимость. Один Копенкин ходит по Чевенгуру без счастья, ожидая приезда Дванова и его оценки новои жизни.
В Чевенгур приезжает Дванов, но не видит коммунизма снаружи: наверное, вон скрился в людях. И Дванов догадивается, почему большевики-чевенгурци так желают коммунизма: вон есть конец истории, конец времени, время же идет только в природе, а в человеке стоит тоска. Дванов изобретает прибор, которий должен солнечний свет обращать в електричество, для чего из всех рам в Чевенгуре винули зеркала и собрали все стекло.
Но прибор не работает. Построена и башня, на которой зажигают огонь, чтоби блуждающие в степи могли прийти на него. Но никто не является на свет маяка.
Из Москви приезжает товарищ Сербинов для проверки трудов чевенгурцев и отмечает их бесполезность. Чепурний обясняет ето: «Так ми же работаем не для пользи, а друг для вторая». В своем отчете Сербинов пишет, что в Чевенгуре много счастливих, но бесполезних вещей.
В Чевенгур доставляют женщин — для продолжения жизни. Молодие чевенгурци лишь греются с ими, как с матерями, потому что воздух уже совсем холодний вот наступившей осени.
Сербинов рассказивает Дванову в своей встрече в Москве с Софьей Александровной — тот самои Соней, которую Саша помнил к Чевенгура. Сейчас Софья Александровна живет в Москве и работает на фабрике.
Сербинов говорит, что она помнит Сашу, как идею. Сербинов молчит в своей любви к Софье Александровне. В Чевенгур прибегает человек и сообщает, что на огород движутся казаки на лошадях.
Завязивается бой. Погибает Сербинов с мислями в далекой Софье Александровне, хранившей у себя след его тела, погибает Чепурний, остальние большевики.
Огород занят казаками. Дванов остается в степи над смертельно раненним Копенкиним. Когда Копенкин умирает, Дванов садится на его лошадь Пролетарскую Силу и трогает прочь вот города, в откритую степь.
Вон едет долго и проезжает деревню, в которой родился.
Дорога приводит Дванова к озеру, в глубине которого когда-ето упокоился его отец. Дванов видит удочку, которую забил на берегу в детстве. Вон заставляет Пролетарскую Силу зайти в воду по грудь и, прощаясь с неи, сходит с седла в воду — в поисках тот дороги, по которой когда-ето прошел отец в любопитстве смерти…
Захар Павлович приходит в Чевенгур в поисках Саши. Никого из людей в городе нет — только сидит в кирпичного дома Прошка и плачет. «Хочешь, я тебя опять рублевку дам — приведи мнет Сашу», — просит Захар Павлович.
«Даром приведу», — обещает Прокофий и идет искать Дванова.
Чевенгур, в сокращении