Цитаты для сочинения по поэме Ерофеева «Москва — Петушки»
Когда мы говорим: произведение пришло или не пришло в школу, мы лукавим — само по себе оно прийти не может, его нужно привести, объяснить, каково его место в литературном процессе, как и когда его читать со школьниками, что выделить как учебную интригу. Венедикт Ерофеев — знаковая фигура в нашей литературе, нашей жизни, нашем сознании — до сих пор, оставаясь одним из самых читаемых писателей, не стал «пунктом» программы по литературе. Думается, что статья Э. Ф. Шафранской во многом определяет интерес к повести как учебному материалу.
Насыщенная
Обращаясь к поэме «Москва — Петушки», школьная аудитория имеет прекрасную возможность ощутить целостность
Стоит сказать о судьбе писателя и судьбе его уникальной книжки. Если учащиеся уже прочитали ее или им предстоит это сделать, надо быть готовым к тому, что книга воспримется неадекватно. Задача учителя — подготовить учащихся к ее прочтению. Постижение этой книги требует некоего культурного и литературного багажа, интеллектуального контекста.
Вот один из возможных ходов, на который указывал сам писателю. На вопрос критиков — кто из русских писателей оказал на него влияние, чьи традиции он продолжил при написании поэмы — Венедикт Ерофеев ответил, что влияния и традиции были, но не столько художественного толка, сколько научного, а именно книга М. М. Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса». Бахтинское исследование вышло в 1965 г., поэма Ерофееева вскоре, но не издана, а стала народным достоянием благодаря советскому феномену — самиздату.
Природа эстетики поэмы Ерофеева спроецирована карнавализацией, этим культурным феноменом, исследованным Бахтиным. Карнавализация в нашем случае — это система художественного мировидения, спроецированная средневековыми праздниками.
Жанр, повествование, образы, сюжет, композиция, литературные реминисценции в поэме Ерофеева — все предстает в перевернутом, травестированном, карнавальном виде.
Обозначив жанр своего произведения как поэму, Ерофеев задал сразу несколько задач:
Во-первых, при поверхностном взгляде — это эпатаж; жанр поэмы, пришедший из древней литературы, еще в XVIII в. обозначал «высокий» жанр с соответствующими тематикой, образами, лексикой. Все перечисленные компоненты в ерофеевской поэме явно противоположного свойства;
Во-вторых, жанр поэмы традиционно поэтический, но прецедент уже был — «Мертвые души». Скорее всего эта гоголевская реминисценция преднамеренная, явно задуманная автором: персонажи, окружающие Веничку, предстают в пьяном угаре, в фантасмагорическом состоянии. Люди без души, люди-схемы, мертвые души. Так же как в поэме Гоголя гипертрофирована тема обжорства, в поэме Ерофеева гипертрофирована тема пития;
В-третьих, глубокий лиризм, страдания рассказчика, его тонкая душевная организация, размышления об истории, социальных проблемах, культуре России, пропущенные через «я» рассказчика, — это сложная эмоциональная ткань произведения, позволившая назвать его поэмой.
Композиция поэмы — путешествие. Текст разбит на главы, названные по имени станций пути следования поезда «Москва — Петушки». На память приходит литературная ассоциация — это, конечно же, «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева, это на поверхности. Если вглядеться пристальнее в ерофеевского рассказчика, становится очевидным его родство с радищевским путешественником: герой поэмы Ерофеева удручен, уязвлен «страданиями человечества», правда, слезы его, в отличие от путешественника Радищева, отчасти вызваны непомерным питьем.
Апофеозом карнавализации, святочного ряженья стала травестия в прямом значении, когда в перевернутом мире карнавала Веничку принимают то за кого-то, кому «дома бы лучше сидеть и уроки готовить», то вдруг за «милую странницу».
Карнавализация в данном случае — один из ракурсов видения процитированного фрагмента, другой же — во всеобщем идиотизме, автоматизме, клишированности во всем, и вот за них, за эту толпу, и должен будет пострадать Веничка: итог известен — его распяли, пригвоздив к полу подъезда недалеко от Кремля.
Карнавализация, со всем спектром приемов, в поэме Ерофеева строится как диалог настоящего с прошлым, культуры с псевдокультурой, здравого смысла с клишированными суждениями, как того и требует карнавальная эстетика. Бахтинская теория комизма применима к праздникам, экстраординарным ситуациям, ерофеевская же система карнавала характеризует русское сознание как таковое, интеллигентское двойное сознание. И Кормер объясняет столь же емкие, может, оскорбляющие кого-то определения. Модель такого сознания — это русская этноцентрическая аберрация, в основе такой модели лежит та же Карнавализация.
Книга Вен. Ерофеева — не продукт массовой культуры, это не чтиво. Книга рассчитана на человека с определенным культурным, литературным багажом. Помочь прочитать ее, научить «раздвигать» строчки, ощущать и осязать художественный подтекст — задача учителя.
Примерные вопросы для письменной работы в XI классе 1. Что общего у поэм Гоголя «Мертвые души» и Ерофеева «Москва — Петушки»? 2. Образ героя-рассказчика; какие противоположные качества в нем сочетаются? 3. Какие евангельские реминисценции присутствуют в поэме? 4. Символический образ Кремля в поэме: как вы его понимаете?
5. Какую роль в поэме выполняют историко-литературные реминисценции?
Цитируется по: Ерофеев Вен. Москва — Петушки. Поэма. — 1990
Цитаты для сочинения по поэме Ерофеева «Москва — Петушки»