Флейта-позвоночник
Поэма
За всех вас,
Которые нравились или нравятся,
Хранимых иконами у души в пещере,
Как чашу вина в застольной здравице,
Подъемлю стихами наполненный череп.
Все чаще думаю —
Не поставить ли лучше
Точку пули в своем конце.
Сегодня я
На всякий случай
Даю прощальный концерт.
Память!
Собери у мозга в зале
Любимых неисчерпаемые очереди.
Смех из глаз в глаза лей.
Былыми свадьбами ночь ряди.
Из тела в тело веселье лейте.
Пусть не забудется ночь никем.
Я сегодня буду играть на флейте.
На
1
Версты улиц взмахами шагов мну.
Куда уйду я, этот ад тая!
Какому небесному Гофману
Выдумалась ты, проклятая?!
Буре веселья улицы узки.
Праздник нарядных черпал и черпал.
Думаю.
Мысли, крови сгустки,
Больные и запекшиеся, лезут из черепа.
Мне,
Чудотворцу всего, что празднично,
Самому на праздник выйти не с кем.
Возьму сейчас и грохнусь навзничь
И голову вымозжу каменным Невским!
Вот я богохулил.
Орал, что бога нет,
А бог такую из пекловых глубин,
Что перед ней гора заволнуется и дрогнет,
Вывел и велел:
Люби!
Бог
Под небом в круче
Измученный человек одичал и вымер.
Бог потирает ладони ручек.
Думает бог:
Погоди, Владимир!
Это ему, ему же,
Чтоб не догадался, кто ты,
Выдумалось дать тебе настоящего мужа
И на рояль положить человечьи ноты.
Если вдруг подкрасться к двери спаленной,
Перекрестить над вами стеганье одеялово,
Знаю —
Запахнет шерстью паленной,
И серой издымится мясо дьявола.
А я вместо этого до утра раннего
В ужасе, что тебя любить увели,
Метался
И крики в строчки выгранивал,
Уже наполовину сумасшедший ювелир.
В карты бы играть!
В вино
Выполоскать горло сердцу изоханному.
Не надо тебя!
Не хочу!
Все равно
Я знаю,
Я скоро сдохну.
Если правда, что есть ты,
Боже,
Боже мой,
Если звезд ковер тобою выткан,
Если этой боли,
Ежедневно множимой,
Тобой ниспослана, господи, пытка,
Судейскую цепь надень.
Жди моего визита.
Я аккуратный,
Не замедлю ни на день.
Слушай,
Всевышний инквизитор!
Рот зажму.
Крик ни один им
Не выпущу из искусанных губ я.
Привяжи меня к кометам, как к хвостам
Лошадиным,
И вымчи,
Рвя о звездные зубья.
Или вот что:
Когда душа моя выселится,
Выйдет на суд твой,
Выхмурясь тупенько,
Ты,
Млечный Путь перекинув виселицей,
Возьми и вздерни меня, преступника.
Делай что хочешь.
Хочешь, четвертуй.
Я сам тебе, праведный, руки вымою.
Только —
Слышишь! —
Убери проклятую ту,
Которую сделал моей любимою!
Версты улиц взмахами шагов мну.
Куда я денусь, этот ад тая!
Какому небесному Гофману
Выдумалась ты, проклятая?!
2
И небо,
В дымах забывшее, что голубо,
И тучи, ободранные беженцы точно,
Вызарю в мою последнюю любовь,
Яркую, как румянец у чахоточного.
Радостью покрою рев
Скопа
Забывших о доме и уюте.
Люди,
Слушайте!
Вылезьте из окопов.
После довоюете.
Даже если,
От крови качающийся, как Бахус,
Пьяный бой идет —
Слова любви и тогда не ветхи.
Милые немцы!
Я знаю,
На губах у вас
Гетевская Гретхен.
Француз,
Улыбаясь, на штыке мрет,
С улыбкой разбивается подстреленный авиатор,
Если вспомнят
В поцелуе рот
Твой, Травиата.
Но мне не до розовой мякоти,
Которую столетия выжуют.
Сегодня к новым ногам лягте!
Тебя пою,
Накрашенную,
Рыжую.
Может быть, от дней этих,
Жутких, как штыков острия,
Когда столетия выбелят бороду,
Останемся только
Ты
И я,
Бросающийся за тобой от города к городу.
Будешь за море отдана,
Спрячешься у ночи в норе —
Я в тебя вцелую сквозь туманы Лондона
Огненные губы фонарей.
В зное пустыни вытянешь караваны,
Где львы начеку,-
Тебе
Под пылью, ветром рваной,
Положу Сахарой горящую щеку.
Улыбку в губы вложишь,
Смотришь —
Тореадор хорош как!
И вдруг я
Ревность метну в ложи
Мрущим глазом быка.
Вынесешь на мост шаг рассеянный —
Думать,
Хорошо внизу бы.
Это я
Под мостом разлился Сеной,
Зову,
Скалю гнилые зубы.
С другим зажгешь в огне рысаков
Стрелку или Сокольники.
Это я, взобравшись туда высоко,
Луной томлю, ждущий и голенький.
Сильный,
Понадоблюсь им я —
Велят:
Себя на войне убей!
Последним будет
Твое имя,
Запекшееся на выдранной ядром губе.
Короной кончу?
Святой Еленой?
Буре жизни оседлав валы,
Я — равный кандидат
И на царя вселенной,
И на
Кандалы.
Быть царем назначено мне —
Твое личико
На солнечном золоте моих монет
Велю народу:
Вычекань!
А там,
Где тундрой мир вылинял,
Где с северным ветром ведет река торги,-
На цепь нацарапаю имя Лилино
И цепь исцелую во мраке каторги.
Слушайте ж, забывшие, что небо голубо,
Выщетинившиеся,
Звери точно!
Это, может быть,
Последняя в мире любовь
Вызарилась румянцем чахоточного.
3
Забуду год, день, число.
Запрусь одинокий с листом бумаги я.
Творись, просветленных страданием слов
Нечеловечья магия!
Сегодня, только вошел к вам,
Почувствовал —
В доме неладно.
Ты что-то таила в шелковом платье,
И ширился в воздухе запах ладана.
Рада?
Холодное
«очень».
Смятеньем разбита разума ограда.
Я отчаянье громозжу, горящ и лихорадочен.
Послушай,
Все равно
Не спрячешь трупа.
Страшное слово на голову лавь!
Все равно
Твой каждый мускул
Как в рупор
Трубит:
Умерла, умерла, умерла!
Нет,
Ответь.
Не лги!
Ямами двух могил
Вырылись в лице твоем глаза.
Могилы глубятся.
Нету дна там.
Кажется,
Рухну с помоста дней.
Я душу над пропастью натянул канатом,
Жонглируя словами, закачался над ней.
Знаю,
Любовь его износила уже.
Скуку угадываю по стольким признакам.
Вымолоди себя в моей душе.
Празднику тела сердце вызнакомь.
Знаю,
Каждый за женщину платит.
Ничего,
Если пока
Тебя вместо шика парижских платьев
Одену в дым табака.
Любовь мою,
Как апостол во время оно,
По тысяче тысяч разнесу дорог.
Тебе в веках уготована корона,
А в короне слова мои —
Радугой судорог.
Как слоны стопудовыми играми
Завершали победу Пиррову,
Я поступью гения мозг твой выгромил.
Напрасно.
Тебя не вырву.
Радуйся,
Радуйся,
Ты доконала!
Теперь
Такая тоска,
Что только б добежать до канала
И голову сунуть воде в оскал.
Губы дала.
Как ты груба ими.
Прикоснулся и остыл.
Будто целую покаянными губами
В холодных скалах высеченный монастырь.
Захлопали
Двери.
Вошел он,
Весельем улиц орошен.
Я
Как надвое раскололся в вопле,
Крикнул ему:
«Хорошо!
Уйду!
Хорошо!
Твоя останется.
Тряпок нашей ей,
Робкие крылья в шелках зажирели б.
Смотри, не уплыла б.
Камнем на шее
Навесь жене жемчуга ожерелий!»
Ох, эта
Ночь!
Отчаянье стягивал туже и туже сам.
От плача моего и хохота
Морда комнаты выкосилась ужасом.
И видением вставал унесенный от тебя лик,
Глазами вызарила ты на ковре его,
Будто вымечтал какой-то новый Бялик
Ослепительную царицу Сиона евреева.
В муке
Перед той, которую отдал,
Коленопреклоненный выник.
Король Альберт,
Все города
Отдавший,
Рядом со мной задаренный именинник.
Вызолачивайтесь в солнце, цветы и травы!
Весеньтесь жизни всех стихий!
Я хочу одной отравы —
Пить и пить стихи.
Сердце обокравшая,
Всего его лишив,
Вымучившая душу в бреду мою,
Прими мой дар, дорогая,
Больше я, может быть, ничего не придумаю.
В праздник красьте сегодняшнее число.
Творись,
Распятью равная магия.
Видите —
Гвоздями слов
Прибит к бумаге я.
Флейта-позвоночник