Франческо Петрарка «Канцоньере»
Весьма неоднозначной фигурой эпохи Ренессанса, по крайней мере для меня, является Франческо Петрарка. Его имя — одно из тех, которое называют сразу же, не задумываясь ни на миг, когда стоит вопрос о литературе итальянского Возрождения. Из него сделали культ, его поэзия стала образцом, который сформировал всю лирическую традицию Италии.
И возникает вопрос, может быть все, кто курил ему фимиам, действительно понимали его и его идеи, принципы, убеждения? Вопрос риторический, но то, что ответ мы едва ли найдем, еще не повод не раздумывать над
Растерянность и неловкость по поводу того, что, прежде всего, я не могу выкристаллизовать свое отношение к произведениям Петрарки.
Во-первых, одной из причин этого является то, что известнейшие его произведения, а именно те, что написанные на свободе, внесоциальные, если можно так сказать. Его
Кстати, может быть, что именно эта черта и послужила причиной такую популярности той же «Канцоньере»: здесь вступает в силу определенный «трехгранный» принцип, суть которого в том, что художник желает вложить что-то одно в свое произведение, вкладывает кое-что другое, а посторонние люди выделяют для себя кое-что третье, совсем отличное от первого и второго. Т. е. каждый видит в его стихах то, что хочет.
Анализируя «Книгу песен» , могу сказать, что «архитектура» произведений, четкий расчет, которым так сильно был предан Данте, полно и непревзойденно воплотились и в этом сборнике, который принадлежит перу Петрарки. Символика чисел длится часть жизни, разделенная смертью любимой. Да и, вообще, сложное строение «Канцоньере», которая, между прочим, испытала много исправлений и редакций, не могут не поразить.
Также нетипичным, неординарным для времен Петрарки является отсутствие желания охватить и защитить души всех людей, направить их «к свету». «Мне хватает заботы об одной моей душе. В, если бы меня хватило хотя бы на это!» — одна из ведущих мыслей Петрарки, согласно которым он располагал себя относительно мира. Эту идею, которая пронизывает много произведений поэта, я выделяю, как главнейшую для себя, так как, на мой взгляд, если каждый будет опекаться заботой о собственной душе, мир будет лишен многих проблем.
Поскольку так же, как невоспитанный человек не сможет воспитать других, так и тот, кто не имеет порядка в собственной душе, едва ли сможет разработать действенную формулу для решения духовных трудностей человечества.
Самое главное, а именно непосредственно тема любви, то это вызывает наибольшую сложность. Непрозрачность фигуры Лауры лично меня не раздражает, так как характер этой женщины интересует не своим соответствием реальной личности, а тем, как именно воспринимал ее сам поэт. Меня смущает мысль, точнее вопрос: а или любил бы поэт так же сильно эту же женщину, если бы получил возможность быть с ней?
Не навязывая свое впечатление никому, все-таки скажу: я считаю, что нет. Мудрые делали замечание, что над нами имеет то силу, что мы сами своей силой воспеваем. Чувство Петрарки было из тех, что поддерживаются силой их владельца, а не силой того, к кому оно направлено.
Т. е. возникает цепь, звеньями которого является образ возлюбленного, чувства и владелец, который их создает и питает. Можно ли назвать это любовью в полной мере или вообще есть она здесь? Вопрос без ответа.
Смело можно сказать одно: любые ряды предыдущих мыслей, независимо от того, или есть они справедливыми или нет, не преуменьшают изысканности стиля, непревзойденной манеры и той силы и глубины, которыми Франческо Петрарка наделил свою «Канцоньере», так как на такое готов лишь настоящий творец. Перед ним, я и склоняюсь в глубоком поклоне.
Франческо Петрарка «Канцоньере»