Иосифлянские жития XV века
Ереси и «стригольников» и «жидовствующих» в основе своей имели социальную и политическую подкладку. Энгельс в «Крестьянской войне в Германии» писал о том, что в обстановке средневековья «все выраженные в общей форме нападки на феодализм и прежде всего нападки на церковь, все революционные — социальные и политические — доктрины должны были по преимуществу представлять из себя одновременно и богословские ереси. Для того чтобы возможно было нападать на существующие общественные отношения, нужно было сорвать с них ореол
Как в отношении ереси «стригольников», так и в отношении ереси «жидовствующих» в значительной мере применимо то, что Энгельс говорил о ереси средневековых городов, отражавшей бюргерскую оппозицию: «Ересь городов — а она собственно является официальной ересью средневековья,- писал он,- была направлена против попов, на богатства и политическое положение которых она и нападала. Подобно тому, как в настоящее время буржуазия требует gouvernement a bon marche, дешевого правительства, точно так же и средневековые бюргеры требовали прежде всего eglise a bon marche, дешевой церкви» .
Ересь «жидовствующих»
Так, например, от них дошли до нас «Логика» ученого еврея Маймонида, «Шестокрыл», астрологические сочинения, т. е. такая литература, которая во всяком случае расширяла горизонт древнерусского читателя и будила его критическую мысль. Отсюда та терпимость к «жидовствующим», которая была у заволжских старцев. Те и другие сходились, во-первых, в своем отрицательном отношении к монастырскому землевладению; во-вторых, заволжцев роднила с «жидовствующими» критическая установка на то, что сплошь считалось «божественным писанием», которой не было у иосифлян.
Иосифляне в своем некритическом отношении к писанию все написанное считали авторитетным, если только оно в какой-либо степени соответствовало их интересам.
Они часто не различали канонических книг от апокрифических; у них не было и той строгой аргументации, которая являлась результатом критического отношения к материалу, т. е. не было той дисциплины мысли, какая была и у заволжских старцев и у еретиков.
Существенным результатом борьбы официальной церкви с ересью «жидовствующих» было появление полного свода библейских книг, отсутствовавшего до тех пор на Руси. Так как «жидов-ствующие» в своей пропаганде опирались в значительной мере на библейские тексты, то для противодействия еретикам их противникам необходимо было самим обладать достаточно исправным текстом Библии во всем ее объеме. Это предприятие было осуществлено активным борцом с ересью новгородским архиепископом Геннадием в период с 1498 до 1499 г., причем использованы были не только старые переводы библейских текстов с греческого языка, но и новые, специально предпринятые — с латинского и отчасти с еврейского и немецкого языков.
Две основные церковно-монастырские группировки — иосифлян и заволжских старцев — определили собой в XV и XVI вв. характерные особенности идейного содержания житийной литературы. В зависимости от того, к какой из этих двух группировок принадлежал автор житийной повести, внутреннее содержание ее, сказывавшееся в облике святого и в общей ее направленности, было различно.
В одних житиях святой в своем мировоззрении и в своей практике выступал как приверженец внешнего, чисто обрядового благочестия и «божественного писания», вообще критически не осмысленного, часто смешиваемого с апокрифом и легендой, защитником права монастырей на обогащение земельными угодьями и денежными капиталами, непримиримым противником еретиков и всех инакомысливших, сторонником светской власти и апологетом политической мощи московского князя.
Таковы иосифлянские жития XV в., например житие Пафнутия Боровского, написанное братом Иосифа Волоцкого Вассианом Саниным, и др.
В других житиях у святого на первый план выдвигалось стремление к внутреннему самосовершенствованию и критическое отношение к «писанию», заставлявшее его строго отделять подлинно авторитетное с точки зрения христианской догматики от всего сомнительного, отрицательное отношение к монастырскому «стяжательству», терпимость к еретикам и сочувствие закабаленному крестьянству, наконец, сдержанное отношение к великокняжеской и вообще светской власти — все это как результат тесной связи заволжского монашества с ущемленной экономически и политически и потому оппозиционно настроенной княжеско-боярскои группировкой, которая оттеснялась постепенно входившей в силу группировкой дворянской, социально смыкавшейся с иосифлянством. Такой тип святого фигурирует в житиях Дмитрия Прилуцкого, Дионисия Глушицкого и др., созданных в среде заволжских старцев.
Иосифлянские жития XV века