Использование фантастики в петербургских повестях Гоголя
Отличительную черту петербургских повестей составляет использование фантастики в целях реалистического анализа жизни. С особым блеском писатель осуществил это в «Носе» — произведении поистине великолепном. Важную функцию выполняет фантастика и в «Шинели», являясь действенным и, в сущности, незаменимым средством раскрытия определенных сторон действительности.
Но фантастика в петербургском цикле в известной мере так же неоднородна, как и в «Вечерах». Развивая тему искусства, проникнутого христианскими идеями, Гоголь
Не следует забывать о том, что в 30-е годы прошлого века романтизм в различных его ответвлениях привлекал к себе живое внимание и пользовался еще серьезным творческим «весом». Поэтому не удивительно, что в произведениях Гоголя не только раннего периода, но и времени стремительного роста художественного мастерства писателя сказались особенности романтизма как метода. Однако это не задержало расширения и углубления его исследования жизни, развития его реалистического искусства, отмеченного в петербургских повестях крупными художественными завоеваниями.
Он, несомненно, имел в виду ту широту, с которой отражена здесь современная обоим писателям действительность.
Открывающее повесть описание Невского проспекта представляет собой своеобразный «физиологический» очерк Петербурга, блещущий разнообразием жизненных красок, богатством представленных в нем образов. Невский проспект для Гоголи олицетворение всего Петербурга, тех жизненных контрастов, которые он включает в себя.
Изображая Невский проспект и разное время дня, Гоголь как бы характеризует социальный профиль Петербурга, его общественную структуру.
Гоголь замечательно использует здесь ироническую патетику. Если в повести о ссоре ироническая патетика пилилась одним из средств отражения мизерности самодовольных провинциальных «существователей», то в «Невском проспекте» она служит целям развенчания парадного великолепия столичной знати, развенчания нарядной, (-л метательной пошлости.
«Низкую бесцветность» людей «высшего» общества, их: антиинтеллектуальность Гоголь выразительно характеризует, описывая вместо примечательных лиц, фигур «примечательные» детали их внешнего облика. Шляпки и рукава, бакенбарды и усы предстают в качестве единственной отличительной черты разных представителей «цвета» общества. Внешняя «блистательность» сочетается здесь с полной обезличеностью человека.
Широкая панорама Петербурга вводит читателя в мир стремлений, чувств и действий отдельных героев. В качестве прямого контраста картинам, рисующим знатную публику, изображена незавидная судьба художника Пискарева, чья жизненная история вбирает в себя волнующие коллизии, раскрывает сложные вопросы действительности.
Пискарев — простой, незнатный человек. По своему положению в обществе, по своему духовному складу он чужд окружающей его среде. «Этот молодой человек принадлежал к тому классу, который составляет у пас довольно странное явление и столько же принадлежит к гражданам Петербурга, сколько лицо, являющееся нам в сновидении, принадлежит к существенному миру. Это исключительное сословие очень необыкновенно в том городе, где все или чиновники, или купцы, или мастеровые немцы.
Это был художник. Не правда ли, странное явление? Художник петербургский!»
Ни служебное преуспевание, ни меркантильные интересы не занимают Пискарева. Его не увлекает то, чем живет светская публика, что волнует ее. «Меня никто не знает, — говорит Пискарев, — да и кому какое до меня дело, да и мне тоже нет до них дела». Человек чистой и благородной души, Пискарев погружен в свое искусство, в творчество.
Жизнь не балует Пискарева какими-либо, даже не очень щедрыми дарами. Всего Пискарев должен достигать своими собственными усилиями. Творческий труд для него не только источник существования, но и источник подлинного наслаждении.
Искусство и реальный мир для Пискарева не противопоставлены друг другу.
В то же время Пискарев страстно влюблен в красоту. Красота мя нею это высшее, что есть в мире. В личности она неотделима от внутренней чистоты и благородства. Культ красоты в сознании Пискарева слипается с неясной мечтой о жизненной гармонии, о гармоническом устройстве человеческого бытия.
Действительность, однако, приносит ему жестокие разочарования. Она предстает перед Пискаревым иной, чем казалась ему вначале, иной, чем хотелось бы ее видеть. Человеческая красота, поразившая воображение художника, оказалась ложной, фальшивой, растленной красотой.
Восхищаясь девушкой, столь очаровательной и прекрасной, что она представилась ему сошедшей с картины великого мастера, Пискарев сталкивается с гулящей девицей. «Такая красавица, такие божественные черты — и где же? в каком месте!..» Вот все, что он мог выговорить. В самом деле, никогда жалость так сильно не овладевает нами, как при виде красоты, тронутой тлетворным дыханием разврата. Пусть бы еще безобразие дружилось с ним, но красота, красота нежная… она только с одной непорочностью и чистотой сливается в наших мыслях».
Вместе с Пискаревым Гоголь ведет читателя на самое дно жизни, показывая обитателей публичного дома, отверженных обществом. Перед Пискаревым открываются мрачные стороны действительности.
Использование фантастики в петербургских повестях Гоголя