История пугачевского бунта в повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка»
Весь черный народ был за Пугачева…
Одно дворянство было открытым образом
На стороне правительства…
А. Пушкин, «История Пугачева»
В 30-е годы XIX века в связи с резко усилившимися крестьянскими волнениями, в которых современники готовы были видеть начало «новой пугачевщины», Пушкин настойчиво обращается к теме крестьянского восстания. Этой темы он касается в планах продолжения «Истории села Горюхина», видное место занимает она в «Дубровском». Во весь рост ставится эта тема в последнем большом законченном
Он использует сатирическую литературу последней трети XVIII века. Произведения Фонвизина явились для него одним из основных источников познания интересовавшей
Широко используется Пушкиным и фольклор. Из семнадцати эпиграфов «Капитанской дочки» десять заимствованы из народного творчества. В сюжет не только введено большое количество персонажей из народа, но многие из них развернуты в исключительно яркие, полновесные художественные образы.
Это прежде всего образы Пугачева и Савельича.
Пушкинский Савельич, как и указанный в самом романе литературный его прототип — дядька Шумилов из «Послания к слугам моим» Фонвизина, наивно убежден, что крепостные крестьяне существуют лишь для того, чтобы всю жизнь работать на своих господ. Но его преданность господам далека от рабской приниженности. В ответ на грубые, несправедливые упреки барина в письме к нему Савельич пишет: «…я не старый пес, а верный ваш слуга, господских приказаний слушаюсь и усердно вам всегда служил и дожил до седых волос».
Большое внутреннее благородство, душевное богатство натуры полностью раскрываются в совершенно бескорыстной и глубоко человечной привязанности бедного одинокого старика к своему питомцу. «Савельич чудо! Это лицо самое трагическое, то есть которого больше всего жаль в повести», — писал Пушкину В. Ф. Одоевский.
Еще большим «чудом» является в романе образ Пугачева. В «Истории Пугачева» Пушкин не пошел ни по «пошлому» пути тенденциозного «изничтожения вождя крестьянского восстания» Пугачева, ни по пути его идеализации, а дал его образ со всей доступной ему «истиной исторической». Несомненно, именно за это проповедник реакционной теории «официальной народности» министр народного просвещения Уваров объявил пушкинский труд «возмутительным сочинением».
Образ вождя народного восстания предстает в романе Пушкина во всей его суровой социально-исторической реальности. Пугачев способен на признательность, памятлив на добро. И все это отнюдь не поэтический вымысел.
Именно таким предстает он в дошедших до нас и в значительной мере, несомненно, известных Пушкину народных песнях, преданиях, сказах. В то же время Пушкйн особенно ярко показал в Пугачеве те черты «смелости и смышлености», которые считал характерными для русского крестьянина и вообще для русского человека. Его Пугачев отличается широтой и размашистостью натуры, вольным и мятежным духом, героической удалью и отвагой.
В 1824 году Пушкин назвал предшественника Пугачева — Степана Разина «единственным поэтическим лицом в русской истории». В высоко поэтическом ключе раскрывает он и образ самого Пугачева. Такова сцена пения Пугачевым и его товарищами любимой ими «простонародной» «бурлацкой» песни «Не шуми, мати зеленая дубравушка».
С «каким-то диким вдохновением» рассказывает Пугачев Гриневу народную калмыцкую сказку, смысл которой в том, что миг вольной и яркой жизни лучше многих лет жалкого прозябания. Щедро наделен Пугачев «Капитанской дочки» и тем «веселым лукавством ума, насмешливостью и живописным способом выражаться», которые Пушкин считал характерным свойством русского человека — «отличительной чертой в наших нравах».
В период работы над «Историей Пугачева» и «Капитанской дочкой» Пушкин много размышлял над проблемой народного, крестьянского восстания. С этим связаны его раздумья о личности и творчестве Радищева. В противоположность Радищеву Пушкин не верил в целесообразность крестьянского восстания, возможность его успеха. Устами Гринева он называет его «бунтом бессмысленным и беспощадным».
Тем значительнее пушкинский образ Пугачева, в котором вместо исчадия зла перед читателем предстало яркое воплощение многих замечательных черт национального характера.
В окончательной редакции романа, в отличие от его первоначальных планов, на сторону Пугачева переходит не противник знати, а типичный, беспринципный ее представитель — Швабрин. «Старинный» дворянин Гринев, воспитанный в наиболее симпатичных Пушкину традициях своего класса, сберег свою честь незапятнанной. Вместе с тем, Гринев оказался тесно связанным с Пугачевым не только силой обстоятельств, но и взаимной симпатией. Разрешить на таком пути антагонизм между двумя классами, конечно, тоже было немыслимо.
Но из всех возможных иллюзий данная, основанная на «уважении к человеку как человеку», в чем Белинский видел существо пушкинского гуманизма, несомненно являлась самой высокой и благородной, открывавшей наибольший просвет в будущее, в мир иных, подлинно человеческих отношений между людьми.
«Капитанская дочка» нечто вроде «Онегина» в прозе», — заметил Белинский. И это в самом деле так. Из пушкинского романа в прозе, в противоположность его же роману в стихах, нарочито исключено субъективное начало — личность автора.
«Капитанская дочка» была закончена Пушкиным 19 октября 1836 года, в день очередной, притом особенно торжественной, двадцать пятой годовщины открытия Лицея. По установившейся среди лицеистов первого выпуска традиции — «старинным обычаям Лицея», отметить ее собрались все те из них, кто находился в Петербурге.
Солнце русской литературы — Пушкин, поднял ее своим творчеством на уровень самых выдающихся созданий мирового искусства слова, одновременно закладывая начала всех начал ее дальнейшего блистательного развития — стремительнейшего движения вперед по впервые проторенным им же путям. Поэт прежде всего и больше всего, Пушкин по самому существу своему был гражданином и патриотом. Он считал литературу как искусство слова, одной из важнейших сфер духовной жизни и деятельности людей — мечом пророка, пламенным светочем, жгущим сердца и одновременно озаряющим путь человечеству к реально достижимому идеалу — из мрака к свету, из «железного» «века-торгаша», «жестокого века жестоких сердец» — в век грядущий, когда «народы, распри позабыв, в великую семью соединятся»; путь в мир гармонических, по-настоящему человечных отношений, которые были бы построены по законам красоты, вместившим в себя весь спектр, всю гамму человеческих чувств и переживаний.
Именно потому так близок, так дорог и так нужен для нас Пушкин. Именно потому первая любовь к нему относительно небольшого числа знатоков и ценителей стала на наших глазах непреходящей всенародной любовью. Именно потому, как добро-предвестие, все нарастает, в особенности за последние годы, влечение к пушкинскому творчеству далеко за Рубенсами нашей Родины, на всех континентах.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)История пугачевского бунта в повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка»