Изложение пьесы Розова «Кабанчик»
Хотелось бы сказать несколько слов об одном из последних значительных розовских произведений — пьесе «Кабанчик». Она создавалась в начале 1980-х годов, но была опубликована только в перестроечное время. Розов здесь вновь возвращается к судьбам молодых героев, пытается уловить, что же изменилось в их облике в новых, жестоких жизненных условиях. Действительно, на неокрепшие плечи 18-летнего Алексея Кашина сваливается тяжелая ноша. Благополучный, обустроенный мир, в котором он, не задумываясь особенно, до сих пор жил, ломается на его глазах,
Громкий процесс, «героем» которого стал самый близкий человек, становится настоящей трагедией для юного героя пьесы.
Однако, по справедливому мнению критика Н. Крымовой, «при всей своей наглядной современности, в данном случае даже злободневности, «Кабанчик» продолжает одну из вечных тем. Это — зеркальное отражение одного поколения в другом… Отцы и дети встретились глаза в глаза — и этот момент трагичен».
Герой, чувствующий себя затравленным, «смертельно раненным существом»,
Зубки». И себя он теперь ощущает таким «кабанчиком», жертвой. Алексеем владеют противоречивые порывы. С одной стороны, часто он бежит от людей; резко, болезненно, раздраженно реагирует на любые — и искренние, и лицемерные — попытки облегчить его терзания. С другой — старается излить свои переживания, поэтому ежедневно «что-то» пишет. «Я не знаю, что это… — признается он. — Не стишки, не роман, конечно.
Я про себя пишу… Ведь то, что я знаю, никто не напишет».
В мире взрослых, которые в погоне за всевозможными жизненными благами безжалостно растоптали его внутренний мир, у Алексея остался, пожалуй, единственный близкий человек — Юраша, бывший шофер отца, знавший и любивший его с детства. Но по-настоящему поделиться своей болью он может только с Олей: она его ровесница, она его понимает, ему сочувствует, способна просто по-человечески, внимательно его выслушать. В развернутых монологах Алексея — метания его души, беспощадный самоанализ. То он винит в случившемся себя, сознавая собственную инфантильность: «Почему я не понимал?
Я же развитой человек. Учился вполне… Я ничего не понимал. Даже подкоркой не чувствовал.
А ведь мог. Нет, не мог я ничего не знать, не видеть! Давил, значит, в себе, вглубь загонял, будто не знаю!.. До чего же человек погано устроен.
Ну, на какую зарплату у нас дача была — здесь. И на Кавказе!.. Мне все улыбались все время. Я привык, видимо…» Иногда же герой пытается воспринять случившееся с отцом не только как личную катастрофу, но и несколько отстранение, более обобщенно, как общественное явление: «По-моему, это все зараза.
Знаешь, если чума, оспа, холера, тиф сыпной, брюшной. Эпидемии бывали. Один от другого заразится, и пошло, и пошло.
Вот эта… Эта мразь вся, обман — они тоже микроб, зараза. Отец заразился!
Нет, не думай, я его не оправдываю! Мне все равно его жаль. Но ведь тут совсем другое дело…
Я-то жить больше не могу».
Пьеса имеет открытый финал : сможет ли герой переболеть всем, что произошло в семье, или его слова о невозможности жить сбудутся? Драматург оставляет вопрос о дальнейшей судьбе своего молодого героя без ответа, предоставляя читателю и зрителю самим выбрать тот или иной вариант. В связи с «Кабанчиком», последней крупной розовской драмой, интересно проследить ту эволюцию, что произошла с его героями из «благополучных» семей за тридцать лет творческого пути автора.
Андрей Аверин из пьесы «В добрый час!» поначалу, как мы помним, вяло сопротивлялся попыткам любящей матери устроить его в институт, оправдываясь собственным незнанием жизни: «Я, наверное, оттого такой пустой, что все мне на блюдечке подавалось — дома благополучие… сыт… одет». В итоге же Андрей принял серьезное решение и поменял домашний уют на самостоятельный поиск своего места в жизни, не желая вступать в мир с «черного хода». Однако и ситуация, и сам характер молодого человека кардинально меняются уже в «Гнезде глухаря».
Сын Судакова, девятиклассник Пров, напротив, принимает опеку, хлопоты и суету родителей как должное — они просто «выполняют свой родительский долг». Он не намерен отвергать уготованное ему будущее — поступление в престижный МИМО: «Отец туда определяет… — объясняет он. — А что? Жизнь приобретает накатанные формы.
Время стабилизации… Отец требует. Ему будет лестно». Хотя и Прову временами бывает противна такая забота, особенно когда отец советует ему во всем брать пример с Егора Ясюнина.
На подобные советы Пров отзывается язвительной иронией и в адрес «примера для подражания», и в адрес отца. Впрочем, читатель прекрасно отдает себе отчет в том, что Пров-то, в отличие от Андрея Аверина, ни за что не покинет своего насиженного «гнезда глухаря» в поисках «журавля в небе». Здесь характер и воспитание не те.
И наконец, в «Кабанчике » мы видим Алексея Кашина, которого «жестокие игры» взрослых и их неправедно нажитое благосостояние привели на край пропасти. Молодой герой раздавлен осознанием зла, среди которого он долгое время жил. И теперь именно ему приходится расплачиваться за отцовские грехи: «Я умру скоро. У меня не то что все внутри, в мозгу тоже… уже не горит, догорает, тлеет. Меня огонь охватил».
Гибельный путь забвения истинных нравственных ценностей прошло общество за последние десятилетия — к такому неутешительному выводу приходит в «Кабанчике» драматург. И в результате — равнодушие людей друг к другу, отчужденность, одиночество, отсутствие смысла жизни даже у только вступающих в эту жизнь людей.
Изложение пьесы Розова «Кабанчик»