Каменный гость и Дон Хуан в интерпретации Мольера

Сюжет взят из пьесы испанского писателя XVII ст. Тирсо де Молини «Севильский озорник, или Каменный гость» , где впервые появился Дон Хуан. Под именем, данным герою Мольером, он становится мировым литературным типом. Мольер значительно упрощает сюжет пьесы Тирсо де Молини. Основное внимание он уделяет столкновенью между Доном Жуаном и его слугой Сганарелем.

Имя Дон Жуана стало прозаическим для определения развратника, который обольщает множество женщин и потом их бросает.

Эта черта Дон Жуана в комедии Мольера объясняется его принадлежностью

к аристократии, которой все разрешено и которая ни за что не хочет ощущать свою ответственность. Дон Жуан — эгоист, но он не считает что это плохо, поскольку эгоизм целиком согласовывает с привилегированным положением аристократа в обществе. Портрет аристократа дополняется безбожием, полнейшим пренебрежением к религии.

Аристократическому вольнодумству Дон Жуана противопоставляется буржуазная благонамеренность Сганареля. На чьем же стороне Мольер? Ни на чьему.

Если вольнодумство Дон Жуана вызывает симпатию, то это чувство исчезает, когда Дон Жуан прибегает к лицемерию на манер Тартюфа. Его

неприятель Сганарель, который защищает мораль и религию, трусливый, лицемерный, превыше всего в мире любит деньги.

Поэтому в финале пьесы, которая тоже перерастает из комедии в трагикомедию, обоих героев ждет наказание, соразмерна их характерам: Дон Жуан проваливается в ад, завлеченный туда статуей убитого им Командора, а Сганарель думает о том, что хозяин, проваливаясь в ад, не рассчитался с ним. «Мое жалованье, мое жалованье!» — этими жалобными восклицаниями Сганареля заканчивается комедия.

В «Дон Жуане» Мольер больше, чем в других своих больших комедиях, отступает от правил классицизма. Характеры здесь не такие односторонние, а оценка их неоднозначная. Комическое объединяется с трагическим, триединство не сохраняются. Действие происходит то во дворце, то на берегу моря, то в лесу. Комедия написана прозой.

Церковники сразу постигли, что Мольер неслучайно поручил в пьесе защищать религию такому ничтожеству, как Сганарелю. Комедия прошла 15 раз и была запрещена. Придуманная она была после смерти Мольера, а снова поставленная в Франции лишь в 1841 г.

В комедии «Мизантроп» М. решил исследовать еще один недостаток — человеконенавистничество. Однако он не делает героя комедии — мизантропического Альцеста — отрицательным персонажем. Наоборот, он изображает чесного, прямого человека, который хочет сохранить в себе человеческое начало. Но общество, в котором живут герои, взыскивает ужасное впечатление, «повсеместно властвует мерзкая несправедливость». Лишь любовь к Селимени удерживает Альцеста в Париже.

Но эта светская, распущенная барышня не достойная его чувств. Она совсем не собирается развестись с удовлетворениями и развлечениями парижской жизни ради Альцеста. Если в «Тартюфе» трагикомическое начало было прикрыто, предполагаемо счастливой развязкой, то в последних словах Альцеста, который бросает Париж, ощутимые даже не трагикомические, а трагедийные нотки.

«Мизантроп» — наиболее яркий образец «высокой комедии». Это совершенное по форме произведение. Мольер работал над ним больше, чем над любой другой своей пьесой. Это любимейшее его произведение, в нем присутствующий лиризм, который удостоверяет о близости образа Альцеста его творцу.

Высочайшую оценку комедии дал теоретик классицизма Н. Буало.

В «Мизантропе» Мольер гениально предусмотрел идеи Просвещения. Альцест — человек XVIII ст., в XVII ст. ему негде приложить свои моральные силы. Это философ, а ему приходится подвергать критике жалкие мелочи: бездарный сонет, легкомысленность Селимени и т. п.. Несоответствие серьезности, страстности критики и никчемности ее объектов и представляет основу комического в «Мизантропе». «Естественный человек» XVIII ст. во времена Мольера еще смешнее.

Вот почему большой просветитель Ж. Ж. Руссо осудил драматурга за насмешки над Альцестом: «Повсеместно, где Мизантроп смешной, он лиш исполняет долг порядочного человека», — писал Руссо.




Каменный гость и Дон Хуан в интерпретации Мольера