Кто я: Наполеон или тварь дрожащая?
Достоевский в своем романе изображает столкновение теорий с логикой жизни. По мнению писателя, эта самая логика жизни всегда опровергает, делает несостоятельной любую теорию, и самую передовую, и самую преступную. То есть жизнь не может проходить по теории.
И поэтому главная философская мысль романа раскрывается не в системе логических доказательств и опровержений, а как столкновение человека, одержимого теорией, с жизненными процессами, опровергающими эту теорию.
Теория Раскольникова о возможности стоять над людьми, презирая все
Разумихин, Дуня, Порфнрий Петрович, а больше всех Соня Мармеладова — все они подталкивают Раскольникова к мысли о неправильности, антигуманности его теории. Но самую значительную роль в развенчании «наполеоновской» теории Раскольникова сыграла, конечно же, Соня Мармеладова.
Раскольников был первым человеком, который отнесся
Ей, конечно же, не приходило в голову, что Раскольников видит в ней почти такого же преступника, как и он сам: оба они, по его мнению, убийцы; только если он убил старуху-процентщицу, то она совершила, может быть, даже более страшное преступление — убила самое себя и тем самым обрекла себя на Одиночество среди людей.
Именно в разговорах с Соней Раскольников начинает сомневаться в своей теории. Ему хочется получить ответ на утверждение, можно ли жить, не обращая внимания на страдания, мучения и гибель других.
Раскольников совершил преступление сознательно, что наиболее страшно, презрев свою человеческую натуру. Убив старуху-процентщицу, Раскольников перевел себя в разряд людей, к которому не принадлежат ни «квартальные поручики», ни Разумихин, ни сестра, ни мать, ни Соня. Он отрезал себя от людей «как будто ножницами». Его человеческая натура не принимает этого отчуждения от людей. Раскольников начинает понимать, что даже такой гордый человек, как он, не может жить без общения с людьми.
Поэтому его душевная борьба становится все напряженнее и запутаннее, она идет по множеству направлений, и каждое из них приводит в тупик. Раскольников пока по-прежнему верит в непогрешимость своей идеи и презирает себя за слабость, то и дело называет себя подлецом.
Но в то же время страдает от невозможности общения с матерью и сестрой, думать о них ему так же мучительно, как думать об убийстве Лизаветы. И он старается не думать, потому что если он начнет о них думать, то непременно должен будет решить вопрос, куда же их отнести по своей теории — к какому разряду людей. По логике его теории они должны быть отнесены к «низшему разряду», к «тварям дрожащим», и, следовательно, топор другого «необыкновенного» человека может обрушиться на их головы, а также на головы Сони и Катерины Ивановны.
Раскольников, по своей теории, должен отступиться от тех, за кого страдает, должен презирать, ненавидеть тех, кого любит.
«Мать, сестра, как люблю я их! Отчего теперь я их ненавижу? Да, я их ненавижу, физически ненавижу, подле себя не могу выносить…»
В этом монологе действительно выявляется весь ужас его положения: его человеческая натура здесь наиболее остро столкнулась с его нечеловеческой теорией. Сразу после этого монолога Достоевский дает сон Раскольникова: тот снова убивает старуху, а она смеется над ним. Эта сцена обнажает весь ужас деяния Раскольникова. Наконец, Раскольников не выдерживает и открывается Соне МармеладовоЙ.
Происходит столкновение их идей, каждый из них упорно стоит на своем: Раскольников утверждает, что настоящий человек имеет право игнорировать моральные устои общества; Соня же не менее упорно утверждает, что нет такого права. Его теория приводит ее в ужас, хотя с самого начала она была охвачена горячим сочувствием к нему. Раскольников, страдая сам и заставляя страдать Соню, все же надеется, что она предложит ему какой-нибудь иной путь, а не явку с повинной. «Соня же представляла собой неумолимый приговор, решение без перемены. Тут — или ее дорога, или его».
Раскольников идет с повинной.
Следователь Порфирий Петрович сознательно старается побольнее задеть совесть Раскольникова, заставить его мучиться, выслушивая откровенные и резкие суждения о безнравственности преступления, какими бы целями оно ни обосновывалось. Порфирий Петрович увидел, что перед ним не ординарный убийца, а один из тех, кто отрицает устои современного общества и считает себя вправе хотя бы в одиночку объявить этому обществу войну. К личности Раскольникова, к его теории и преступлению Порфирий Петрович относится совершенно определенно, — несмотря на необходимость все время хитрить, он однажды высказался прямо: «…убил, да за честного человека себя почитает, людей презирает, бледным ангелом ходит…» Однако при самых резких суждениях о Раскольникове Порфирий Петрович прекрасно понимает, что перед ним отнюдь не уголовник, позарившийся на чужое имущество. Самое страшное для общества заключается именно в том, что преступник руководствуется теорией, движим сознательным протестом, а не низменными инстинктами: «Еще хорошо, что вы старушку только убили, а выдумай вы другую теорию, так, пожалуй, еще и в сто миллионов раз безобразнее дело бы сделали!»
Раскольников был сослан в Сибирь. Приговор, однако ж, оказался милостивее, чем можно было ожидать, судя по совершенному преступлению, и, может быть, именно потому, что он не только не хотел оправдываться, но даже как бы изъявил желание сам еще более обвинить себя.
Задача Ф. М. Достоевского состояла в том, чтобы показать, какую власть над человеком может иметь идея и какой страшной бывает сама идея. Идея героя о праве избранных на преступление оказывается абсурдной и ложной. Жизнь победила теорию, хотя Раскольников стыдился именно того, что он, Раскольников, погиб так бессмысленно и глупо, по какому-то приговору слепой судьбы, и должен смириться, покориться «бессмыслице» нелепого приговора, если хочет сколько-нибудь успокоить себя.
Кто я: Наполеон или тварь дрожащая?