Литература русского зарубежья. «Вторая волна» русской литературной эмиграции. Иосиф Бродский
1. Краткая хронология событий, предшествующих отъезду Бродского из СССР. 2. Масштаб творческого наследия Иосифа Бродского, стилистика и принципиальная особенность его произведений. 3. Личные переживания и превратности судьбы: внутренний диалог поэта с окружающей действительностью. Запрягай коня да вези меня, Там не терем стоит, а сосновый скит, И цветет вокруг монастырский луг: Ни амбаров, ни губ, ни гумен. Не раздумал пока, запрягай гнедка, Всем хорош монастырь, да с лица — пустырь, И отец игумен, как есть безумен.
И. Бродский Этот эпиграф
Я просто не мог терпеть некоторые лица в классе — и некоторых однокашников, и, главное — учителей. И вот однажды зимним утром, без всякой видимой причины я встал среди урока и мелодраматически удалился, ясно сознавая, что больше сюда не вернусь. Из чувств, обуревавших меня в ту минуту, помню только отвращение к себе за то, что я так молод и столькие могут мной помыкать».
И далее: «Это был инстинктивный поступок, отвал. Рассудок сыграл тут очень небольшую роль. Я знаю это потому, что с тех пор уходы мои повторялись с нарастающей частотой.
И не всегда по причине скуки или от ощущения капкана: а я уходил из прекраснейших ситуаций не реже, чем из ужасных». Уйдя в 15 лет из школы, Иосиф устаивается фрезеровщиком на Ленинградский завод «Арсенал», в его биографии также присутствует работа санитаром в морге после увольнения с завода. Такова вкратце предыстория неуживчивости поэта, хотя благодаря этому качеству Бродский в итоге обрел всемирную славу. В июне 1972 года он вынужден был уехать из России. За следующие без малого четверть века Бродский, преподававший литературу в американских университетах, получил все возможные для поэта почести: мантию Оксфордского университета, звание поэт-лауреата Соединенных Штатов, множество международных премий, и вся эта пирамида была в 1987 году увенчана Нобелевской премией по литературе.
Вместе с этим он получил и тяжелейшую сердечную болезнь, убившую его 28 января 1996 года. Иосифа Бродского можно назвать ярчайшим явлением в литературе, относящейся к русскому зарубежью. И даже, возможно, не будет преувеличением, если поэта причислить к личностям мирового масштаба, личностям составляющим драгоценный фонд общечеловеческого культурного наследия. Парадоксальная поэтическая палитра Бродского, видевшего мир в резко индивидуальном ракурсе и настойчиво культивировавшем эту индивидуальность, — это особенность взгляда на мир, особенность зрения, которой ранее учил еще Осип Мандельштам. «Независимость — лучшее качество, лучшее слово на всех языках», — писал Бродский еще в 1965 году в ссылке.
Следуя традициям русской культуры, он осознавал свою миссию и старался выполнить ее теми средствами, которые он считал единственно эффективными — средствами «изящной словесности». Иосиф Бродский — и как поэт, и как эссеист, и просто как личность — обладал необыкновенно интенсивно выраженной, так сказать, агрессивной индивидуальностью. И о чем бы он ни писал, он рассказывал историю своей духовной жизни, свой дневник, им самим отшлифованное зеркало, в котором сквозь яркую картину мира неизбежно проступала его грандиозная фигура, великая драма, которую он разыграл на стремительном пространстве своей жизни. Однако при этом Бродский с болезненной щепетильностью относился к ситуациям, когда «я» автора заслоняло мир или персонажа: «По мере того, как я пишу свои строки, я замечаю, что первое лицо единственного числа высовывает свою безобразную голову с тревожащей частотой».
Эта «безобразная голова» тревожила его не из-за гипертрофированной скромности, а по причине убежденности в приоритете текста. «Писатель — поэт в особенности! — рупор языка и, соответственно, должен знать свое место», — так резюмировал Бродский свое мнение относительно авторского «эго». Искусство становится равным жизни. Как экзистенциальная установка — эта фраза вполне может характеризовать творчество настоящего художника. Наблюдая истинный трагизм жизни, Иосиф Александрович панически боялся всякой сентиментальности, банальности и мелодраматизма, он всегда старался в своих, как в стихотворных, так и в прозаических произведениях смешать трагедию с иронией и самоиронией.
И это ни в коей мере не говорит о его эмоциональной нечувствительности, напротив, поэт, как никто другой, — это существо с «содранной кожей». Любые проявления обычного человеческого быта в восприятии поэта являют собой по силе воздействия не просто очередной раздражитель, а подчас опасную для физического здоровья игру. То, что скорее всего обыватель даже не заметит, у художника может вызвать совсем непредсказуемую реакцию.
Поэтому ироничность в творчестве Иосифа Бродского дорогого стоит. Эта самоирония являет собой защитный механизм от ужасов повседневности. А еще это доказательство мудрости и подтверждение высокой планки человеческого достоинства, которую выдерживал поэт на своем жизненном пути.
Литература русского зарубежья. «Вторая волна» русской литературной эмиграции. Иосиф Бродский