Мифологическая основа комедии «Пигмалион»
Когда-то на острове Кипре был большой художник Пигмалион. Из мифа «Пигмалион». «Когда-то на острове Кипре был большой художник Пигмалион» — так начинается древнегреческий миф о Пигмалионе. Этот известный царь Кипра прославился кроме всего прочего еще и тем, что ужасно не любил женщин и был отчаянным холостяком. Всего себя он отдавал управлению государством и своему увлечению — резьбе. Пигмалион вырезал скульптуры из мрамора, из дерева, из слоновой кости, лепил их из глины.
Однажды он вырезал из самого лучшего мрамора женскую
Лицо ее имело удивительную красу, она казалась живой, и руки прекрасной Галатеи будто протягивались к нему и обещали огромное счастье. Пигмалион влюбился впервые в жизни, но любимая его стояла молчаливая и невозмутимая. Не находил покоя Пигмалион. В сердце его поселилось то, от чего он зарекся, — любовь!
Дни и ночи просил Пигмалион богиню любви Афродиту, чтобы она оживила Галатею, но богиня долго сердилась на того, кто никогда не признавал высокого чувства любви. И, в конце концов, увидев, как по-настоящему любит и страдает
Это миф. А теперь — Бернард Шоу. Это писатель-парадоксалист. Вся Англия знала: если вечером англичане посмотрели спектакль, и он им понравился, то на утро можно ждать «разгромной» статьи от Бернарда Шоу. Он был не таким, как все.
И что это означает? Это означает, что и миф «Пигмалион» он покажет не таким, которым его знает весь мир. Но англичане все-таки ждали, что автор будет придерживаться правил — какой миф, такая и драма. Но Шоу только смеялся над ними. Он использовал закон «тележка с яблоками» — тележка та самая и яблоки те же самые, но если тележку опрокинуть, то яблоки не останутся в том же порядке.
И вот Шоу опрокидывает тележки… Лондонцы приходят на спектакль «Пигмалион», а драматург им подсовывает «Анти-Пигмалион»!
— Что-то здесь не то! Где здесь миф? — испытывает удивление, один джентльмен. — Чудак Шоу что-то напутал. Чего можно ждать от невежественного ирландца? — бросает реплику другой. — Так, так, так… Но в этом что-то есть, — вмешивается в разговор третий. — А все так, как в нашей жизни.
Миф — это сказка, а жизнь — это вам не сказка, — начинает закипать еще один.
Именно такого обсуждения, несомненно, и хотел Шоу. Он хотел расшевелить таких благопристойных, традиционных, холодных и очень правильных англичан. Хотел вызвать их реакцию, принудить обсуждать реальные, жизненные проблемы.
А то, что же выходит? Идет себе лондонец в театр и созерцает, как царь Кипра вступает в брак с никому не известной красавицей без рода и племени — и ничего, все удовлетворены, все счастливы от того, что история имеет благой финал. А Шоу возвращает зрителей к реалиям — что же скажут лондонские богатеи, если известный аристократ возьмет да и вступит в брак с беднячкой? «Нет!
Некогда!» — закричат они и будут отворачиваться от того, кто посмел нарушить вековые традиции королевской Англии. Как можно привести мусорщицу в приличное аристократическое общество?
Так Шоу и показал лицо двойной морали современного человека. В своей пьесе Шоу специально не доказывает историю к влюбленности: Элиза и Хиггинс даже не должны и намека делать на какую-то там любовь, так как такого в жизни быть не может! Вот так на мифологической основе автор освещает проблему номер один — проблему социального расслоения в обществе.
Относительно проблемы номер два: если принять во внимание, что каждый человек от природы талантлив, то и здесь утверждение стоит на мифе. Пигмалион в мифе берет естественный, необработанный материал и творит из него совершенную красоту. Так же Хиггинс «подбирает» на улице грязную, необразованную цветочницу и творит из нее девушку с красивым произношением и прекрасными манерами — герцогиню.
Девушка «имеет чуткое ухо», учится быстро, она со своими манерами даже лучше за многих настоящих аристократок. Но что дальше? Дальше ее не пустят. Она не имеет права шагнуть в высший мир, если заявит, что она не «венгерская королевна», а дочь мусорщика. Вот так — Галатея ожившая, изменившаяся, стала совершенной, но что делать дальше, ни она, ни Хиггинс не знают.
Профессор, хотя и независимый, прогрессивный человек, который не очень учитывает принятые правила, все же таки где-то внутри — закостенелый «старовер» — он не сможет полюбить девушку со «дна». В качестве прислуги — так, в качестве секретарши — так, но относительно бракосочетания — это уже нет, такое даже независимому Хиггинсу не приходит на ум.
Теперь можно перейти и к последней проблеме, связанной с мифом: ответственности творца за судьбу тех, кого они «сотворили». Мифологический персонаж не только создал что-то новое, но и, вдохнув в свое произведение жизнь, взял на себя ответственность за дальнейшую судьбу прекрасной Галатеи — она стала его женой, у них было трое детей, и жили они долго и счастливо.
Что же говорит Хиггинс? Он считает, что когда закончится эксперимент, они так же смогут «выбросить Лизу в канаву». Даже миссис Пирс старается втолковать профессору, что девушка — не камешек на берегу моря, который можно положить в карман, а потом выбросить.
Но и все-таки он и тут глух. Для профессора важнее всего не сердечные чувства, а его экспериментальные поиски. Он побился об заклад и хочет доказать себе и Пикерингу, что он один из лучших учителей своего времени.
Его интересует процесс, результат научной работы, но судьба человека, ее сердце, ее чувства ему безразличны — как в учебнике написано, «он так и остался холодным обломком возле горячего сердца девушки».
Для меня пьеса — роман-фантазия! роман в пяти действиях! У Шоу можно поучиться, как из классических вещей делать свежие, оригинальные произведения. Мне когда-то приходилось слышать мысль, согласно которой во всей мировой литературе насчитывается всего тридцать основных сюжетов, на которые написано великое множество книг. Всего тридцать сюжетов! Удивительно, как наша разнообразная жизнь вкладывается в такие небольшие цифры!
Жизнь человека длится на протяжении лет, на протяжении тысячелетий, кажется, мы прогрессируем, делаем разные изобретения, все дальше и дальше отрываемся от устройства «пещерного человека», а потом вдруг делаем очередное «открытие»: все новое — это хорошо забытое старое.
Но новый угол зрения, необыкновенный ракурс, свежее дыхание, актуальность проблемы — и вместо одного произведения искусства имеем уже два живописных полотна. Но же, как говорил Шоу в своих афоризмах, — не разбив яйца, не поджаришь яичницу. Т. е., надо всем нужно потрудиться. И талант давних греков, и талант Шоу — это талант титанов. За 54 года своей драматургической деятельности Шоу создал 56 пьес.
Для этого, в самом деле, нужно было быть титаном. Я увлечен талантом Шоу, его ярким юмором, необыкновенными парадоксами. Английский ирландец стремился разбудить людей, принудить их мыслить, дискутировать, спорить.
Кажется, ему это удалось.
Мифологическая основа комедии «Пигмалион»