Моцарт и Сальери

Что сближает Моцарта и Сальери и что их разъединяет

Сближает Моцарта и Сальери любовь к музыке и понимание ее, а разъединяет — различное ощущение предназначения музы­ки. Сальери мнит себя жрецом-аскетом, для которого невозмож­ны несерьезные выходки и веселый смех, он отрицает мир. Мо­царт же весь соткан из легкости и приятия повседневной жизни, он, напротив, принимает весь мир в себя, не отгораживается от него — ив этом источник его постоянного вдохновения.

Почему Сальери презирает жизнь

Сальери презирает обыденную

жизнь, потому что все, чего он достиг, получилось за счет огромного самоотречения и сверхна­пряжения. Он считает, что жертвы, принесенные им, возвышают его над теми, кто живет иной, простой жизнью. Таким образом, он считает, что между ним и миром лежит непроходимая про­пасть. Этим он ограничивает себя и свое творческое волеизъяв­ление, ибо темы для творчества любой творец берет из жизни, а не из оторванной от этого мира собственной души.

В результате Сальери творчески бесплоден, что рикошетом возвращается к нему и преломляется сквозь его огромную гордыню еще более сильным презрением к миру.

Цитаты, которые характеризую

Моцарта

Постой же: вот тебе,

Пей за мое здоровье.

Но божество мое проголодалось.

Он же гений,

Как ты да я. А гений и злодейство —

Две вещи несовместные.

За твое

Здоровье, друг. За искренний союз,

Связующий Моцарта и Сальери,

Двух сыновей гармонии.

Когда бы все так чувствовали силу Гармонии! Но нет: тогда б не мог И мир существовать;

Никто б не стал

Заботиться о нуждах низкой жизни;

Все предались бы вольному искусству.

Нас мало избранных, счастливцев праздных, Пренебрегающих презренной пользой,

Единого прекрасного жрецов.

Цитаты, которые характеризуют Сальери

Все говорят: нет правды на земле.

Но правды нет — и выше.

Ремесло

Поставил я подножием искусству;

Я сделался ремесленник: перстам Придал послушную сухую беглость И верность уху. Звуки умертвив,

Музыку я разъял как труп.

А ныне — сам скажу — я ныне Завистник. Я завидую; глубоко,

Мучительно завидую. — О небо!

Где ж правота, когда священный дар,

Когда бессмертный гений — не в награду Любви горящей, самоотверженья,

Трудов, усердия, молений послан —

А озаряет голову безумца,

Гуляки праздного?..

Мне не смешно, когда маляр негодный Мне пачкает Мадонну Рафаэля;

Мне не смешно, когда фигляр презренный Пародией бесчестит Алигьери.

Пошел, старик.

Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь.

Я знаю, я.

…я избран, чтоб его Остановить — не то, мы все погибли,

Мы все, жрецы, служители музыки…

Но ужель он прав,

И я не гений? Гений и злодейство Две вещи несовместные. Неправда:

А Бонаротги? или это сказка

Тупой, бессмысленной толпы — и не был

Убийцею создатель Ватикана?

«…Гений и злодейство \ Две вещи несовместные».

Эти слова в трагедии принадлежат Моцарту. Сальери уверяет себя, что он гений, но при этом страстно завидует настоящему гению — Моцарту. Гений всегда великодушен, а у Сальери очень узкая душа. Окончательно это становится ясно самому Сальери, когда он уже решил отравить Моцарта, а тот вдруг говорит о не­совместимости гения и злодейства.

Это последнее испытание для Сальери; гением ему все равно не стать, но он может еще не стать антагонистом гения — злодеем. Но подлинная суть Сальери, раз­рушительная и изъязвленная осознанием своей неполноценности, рвется себя проявить даже ценой отказа от ложного самоубежде­ния в гениальности. Сальери идет на то, чтобы открыто самому себе признаться в том, что он завистник, лишь бы остановить подлинного гения, который якобы делает бессмысленным его собственные тяготы служения музыке.




Моцарт и Сальери