Можно ли с помощью многоточия понять подтекст произведения?
Русский язык поистине великий и могучий язык! Не согласиться с этим трудно, даже нельзя. Кто — то возразит: «Эпитеты поистерлись, вышли в тираж, превратились в трюизм». Настаиваю, слова «великий и могучий» здесь отнюдь не тривиальны. Попробую доказать верность утверждения на примере функциональных особенностей многоточия.
Говоря о богатстве любого языка, мы подразумеваем не только богатство его словарного запаса, многообразие синтаксических и стилистических средств выразительности в устной и письменной речи, но и совсем незаметную
Словарь С. И. Ожегова дает следующее толкование данного знака: «Многоточие — это знак препинания в виде трех рядом поставленных точек, а так же ряд точек, обозначающий пропуск в тексте». Безусловно, определение точное и
Начнем, как это ни странно, с математики. Многоточие в тексте встречается шесть раз. Во всех случаях автор использует его в диалогах главных героев.
Сразу отмечу, что смысловая функция пунктограммы рассматривается мною в неразрывном единстве с интонационной. Интонация, в данном случае, является спутником устной речи, а диалог — это характеристика именно устной речи. Какую же смысловую нагрузку несет в себе многоточие, как оно помогает понять нам характеры главных героев, их переживания и чувствования? В предложениях 13- 17 первый случай употребления многоточия открывает завязку повествования: «-А груз какой был? — Груз? — он с недоумением посмотрел на меня. — Я сам …
прыгал» . Автор — рассказчик еще не подозревает, что «серая тряпка», которую мальчик волочет за собой, — это не просто игрушка, а «настоящий» парашют. Многоточие в данном случае контекстуально вводит в лирическую палитру повествования нюансы чувств главного героя: он удивляется неуместному с его точки зрения вопросу взрослого.
Повторное употребление многоточия, которое завершает следующий диалог, открывает новые, на мой взгляд, смысловые регистры пунктограммы. На замечание рассказчика, что парашют «слишком мал для тебя», мальчик отвечает: «За простыню всыплют по первое число. Мне и за наволочку всыпали…» . Сколько невысказанной грусти несет в себе заключительное троеточие.
В нем все: и взрослая серьезная рассудительность, и грусть, и горькая обида на взрослый мир, который «связан множеством страхов» и поэтому не хочет заглянуть в душу юного героя, понять его чувства. Сила опасного увлечения юного парашютиста прорывается и в 21 предложении: «Можно и с маленьким прыгать… если небо,- сказал он в защиту своего парашюта» . Так и хочется продолжить за автора: …если небо у тебя в душе, если ты родился с крыльями, если своими делами и поступками опровергаешь мысль о том, что «рожденный ползать, летать не может».
Юный герой — вольный буревестник: «- А на пятом этаже есть небо? — Я не прыгал с пятого этажа… пока» . Для него нет и не может быть границ. Сердце, которое стремится ввысь, небо, которое живет в сердце, мысли, которые, в прямом смысле, «витают в облаках» — вот, что составляет силу удивительного обаяния главного героя рассказа, показывает настойчивость и целеустремленность характера мальчика.
Эти же мысли раскрывают другие строки рассказа : «- Что думаешь делать, — кивнул я на парашют. — Еще прыгну… Только он не действует без неба» .
Найдет ли отважное сердце небо, выстоит ли в холодном мире взрослых? Превратится ли мечта мальчика в жизнь, не разменяется на множество других, более соблазнительных и коварных «мечт»? Ответ один: и найдет, и выстоит, и превратится, потому что в сердце юного героя уже с рождения живет любовь к НЕБУ И СВОБОДЕ. Подводя моему исследованию, можно сказать, что, безусловно, многоточие не просто безликая пунктограмма.
По воле автора она несет в себе огромные, бесконечные оттенки значения. Новым аккордом врывается она в чувственную мелодику повествования. Без многоточия произведение в целом лишилось бы удивительной проникновенной глубины, выразительности и мудрости.
Данная пунктограмма раскрывает подтекст произведения, показывает скрытые чувства и переживания главного героя: его стремление к внутренней душевной свободе, желание летать и быть свободным от ненужных условностей бытия.
Можно ли с помощью многоточия понять подтекст произведения?