Мысль бывает светла, только когда озаряется добрым чувством
А. А. Фет принадлежит к числу тех русских поэтов, слава которых не была фомкой ни при жизни, ни после смерти. Он писал в непоэтическую эпоху, да, кстати, и сам никогда не стремился к славе. Но Фет-художник создал удивительный мир волшебной поэзии, поэзии, за которую его неоднократно упрекала русская критика, которая никак не могла найти в лирике поэта столь необходимые для нее общественные мотивы.
Действительно, А. Фет демонстративно противопоставлял себя своему времени, заявлял, что не обязан быть гражданином, жил вразрез с духом времени.
А
В последнем, самом лучшем, сборнике стихов А. Фета «Вечерние огни», где наиболее остро отразились противоречия между
Действительно, у Фета много общего с лириком Жуковским. Но есть и существенные различия В идеальном лирическом мире Фета, в противоположность В Жуковскому, нет ничего мистического, потустороннего Извечным объектом искусства, по мнению А. Фета, является красота, которая присуща самой действительности и оттого неизбывна «Мир во всех частях своих равно прекрасен…» Ничему ужасному, жестокому, безобразному нет доступа в мир фетовской лирики. Отчасти, возможно, в этом ее односторонность, «воспроизведение не предмета, а только его идеала». Лиризм А.
Фета звенит в унисон красоте. Но понятию «красота» А. Фет придает и философское значение. Поэзия ведь есть проникновение в «самую сокровенную суть мира», чего не может, скажем, сделать наука.
Художественное познание заключается в том, чтобы охватить предмет во всей его целостности, а из всех искусств, наибольшие возможности для этого открывает поэзия. Лирика А.
Фета чрезвычайно подвижна. Все предметы поэт заставляет «колебаться, дрожать, трепетать».
Его поэзия полна запахов природа и любовь насыщены «благоуханиями», «ароматами», «запахами трав», «благовонных ночей». Часто сливаются воедино зрение и слух: даль звенит, звуки песни становятся серебристым путем, голос певицы оборачивается месяцем, зарей, морем. Особое место в лирике А.
Фета занимает музыка. В стихотворении «Сияла ночь…» песня олицетворяет образ любимой женщины.
Музыка — это зарождающиеся чувства, получувства, тончайшие оттенки Стихи А Фета необычайно мелодичны, не случайно многие из них легли в основу романсов. У А. Фета все, изображаемое им, неясно, смутно, неопределенно. Ему не хватает слов, он сетует на неполноценность языка: Как беден наш язык? — Хочу и не могу. — Не передать того ни другу, ни врагу, Что буйствует в груди прозрачною волною…
А потому он любит противопоставлять «грубым» людским словам язык цветов, «ясно говорящее» ночное безмолвие. Поэзия молчания — один из излюбленных приемов Фета — передает сипу чувства гораздо сильнее крика. И при этом А.
Фет достигает огромной музыкальности стиха: Зреет рожь над жаркой нивой, И от нивы и до нивы Гонит ветер прихотливый Золотые переливы. А. Фету часто указывали на грамматические ошибки, но иногда ему самому удается одержать победу над грамматикой: в стихотворении «Шепот, робкое дыханье…», к примеру, нет ни одного глагола. Хотя мир Фета во всех своих проявлениях равно прекрасен, он все же сводится к трем основным составляющим: природе, любви, музыке, которые тесно связаны между собой, переплетены и образуют единый художественный мир.
Описание природы у А. Фета приобретает романтическое звучание, а одно из свойств лиризма поэта — умение озвучить немую природу. Основу большинства любовных стихотворений А. Фета составляет узнавание дорогого женского образа: Только встречу улыбку твою, Или взгляд уловлю твой отрадный, — Не тебе песнь любви я пою, А твоей красоте ненаглядной! Истинным предметом стихов А.
Фета становится не то, что затронуло сердце в данную минуту, а те чувства влюбленности в красоту, которые вызываются при этом. Мир Фета можно назвать миром «единства противоположностей», гармоничного их слияния. Главным словом в лирике Афанасия Фета можно назвать слово «безумный».
Но в этом-то безумстве, в этом слиянии музыки, природы и любви и есть высшее выражение поэзии мира, отражение земной красоты в зеркале искусства: Я тебе ничего не скажу, Я тебя не встревожу ничуть. И о том, что я молча твержу, Не решусь ни за что намекнуть.
Мысль бывает светла, только когда озаряется добрым чувством