На тему: Что я понял, прочитав прозу Клейста
Проза Клейста проблемно едина и структурно схожа с его драматургией, но разительно отличается от нее по особенностям художественной речи. Язык драм Клейста либо патетичен и эмоционально насыщен, либо непосредственно жизнен и характерен. Проза же поражает лаконизмом и эстетической сдержанностью повествовательной речи. Это язык реалистического искусства. В трагедиях Клейста наряду с риторикой — взрывы страсти, негодования, отчаяния, выплескиваемые в необузданных гиперболах, порой напоминающих язык драм «бурных гениев», в новеллах
В этом отношении проза Клейста напоминает прозу Пушкина: и там и тут за внешней бесстрастностью повествования таится сжатая энергия смыслового напряжения. Не слаженность мира, бурные сотрясения людских судеб и душ отзываются при этом не только в сюжетном строе клейстовской новеллы, но нередко и в структуре фразы, что, однако, не нарушает общего, кажущегося спокойным тона, подобного тону исторических хроник.
Клейст любит сталкивать противоречия уже в рамках одного предложения, совмещая несовместимое.
В новелле «Обручение на Сан-Доминго » действие происходит в 1803 г., в дни восстания негров против белых колонизаторов. Здесь отчетливо проступают черты философского мировосприятия Клейста: мир видится ему в состоянии острого кризиса, погруженным в темный хаос, в страшную путаницу, где истинное замещается мнимым, а мнимое истинным, но человек способен все же остаться человеком, хотя бы это и стоило ему жизни. Один из главных мотивов новеллы, как и всего творчества Клейста, — мотив доверия.
Клейст уверен, что если бы люди больше доверяли друг другу, жертв было бы гораздо меньше.
Повесть «Михаэль Кольхаас » выделяется среди произведений Клейста укрупненным изображением социального конфликта. Важный мотив повести — разрастание народного протеста в стихию, выходящую из берегов. Поток народного гнева сносит все на своем пути.
Клейст показывает при этом, что гнев народа — прямое следствие социальной несправедливости.
Повесть во многом параллельна трагедии «Принц Фридрих Гомбургский», они и создавались почти одновременно. В каждом из этих произведений Клейст сталкивает живые стремления человека и мертвую букву закона. Повесть как бы дополняет трагедию о принце Гомбургском, проливая свет на истинный ее смысл. Гармония в финале трагедии — мнимая, как мнима и справедливость в развязке «Михаэля Кольхааса».
По Клейсту, гармония существует лишь в идеале, в реальности же господствует мертвый порядок или неудержимая стихия, способная и погубить жизнь, и открыть ей дорогу. Человек может противопоставить злому хаосу гуманность и мужество, как не раз делал это сам Клейст, воплощая страшное и хаотическое в формах строгих и сдержанных. Гете верил в реальность гармонии, Шиллер — в ее возможность, у Клейста же гармония — мираж. Связь с традициями просветителей нередко напоминает у Клейста перевернутое зеркальное отражение, и это делает наглядной сложность картины немецкой литературы на переломе веков. Дисгармоничность характеров людей и их судеб была для Клейста частью трагической разлаженности мироздания.
Он шел в своем понимании частного от всеобщего.
В творчестве поздних романтиков появились также ростки и другого пути художественного познания действительности — от частного к общему, пути, ведущего к отображению жизни в ее земном, повседневном облике. Но это уже другая линия в развитии немецкой литературы XIX века.
На тему: Что я понял, прочитав прозу Клейста