На тему: НРАВЫ И ОБЫЧАИ БОЕВОГО ТОВАРИЩЕСТВА

В повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба» мас­терски описаны нравы и обычаи славного запо­рожского казачества, этой «широкой, разгульной замашки русской природы».

Возникло казачество в XV веке, когда «вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла не­укротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь от­важен человек».

Сечь представляла собой необыкновенное яв­ление: «Это было какое-то беспрерывное пирше­ство, бал, начавшийся шумно и потерявший

ко­нец свой». Некоторая часть запорожцев занима­лась ремеслом, торговлей, но большая часть гу­ляла с утра до вечера, пока еще в карманах оста­вались деньги: «Веселость была пьяна, шумна, но при всем том это не был черный кабак; … это был тесный круг школьных товарищей». Запорожцы не утруждали себя долгими военными упражне­ниями. Иногда выступали в степи для стрельбы всевозможных степных птиц, оленей и коз или же выходили на озера, реки «закидать неводы и сети и тащить богатые тони на продовольствие всего своего куреня».

Новичок торжественно при­нимался в казацкие круги, если переплывал Днепр против

течения. Главной школой для них были набеги и походы.

Женская нога никогда не ступала на террито­рию Сечи. Таким был закон. Если бы кто-то нару­шил закон и привел сюда женщину, его бы нещад­но покарали. То, что позволительно было казаку за границами Сечи, тут не разрешалось.

Раз и на­всегда установленные товариществом правила ос­тавались неизменными на протяжении всего су­ществования Сечи. Точно так же строго наказы­вался проворовавшийся казак: «его, как бесчест­ного, привязывали к позорному столбу и клали возле него дубину, которой всякий проходящий обязан был нанести ему удар, пока таким образом не забивали его насмерть». Но суровее всего запо­рожцы наказывали убийц: вырывали яму, опус­кали туда живого убийцу, а сверху ставили гроб с телом убитого.

Потом обоих засыпали землей.

Никогда никто не спрашивал у того, кто впер­вые пришел на Сечь, откуда он, как его зовут, что привело его. Церемония приветствия была легка и проста: «Пришедший являлся только к коше­вому, который обыкновенно говорил: «Здрав­ствуй! Что, во Христа веруешь?» — «Верую!» — «И в церковь ходишь?» — «Хожу». — «А ну, пе­рекрестись!» Пришедший крестился. «Ну, хоро­шо», — отвечал кошевой».

Церемония заканчи­валась, а новичок отправлялся в курень, который выбирал по своему усмотрению. Слово «курень» употребляется в повести в двух значениях. Пер­вое — помещение, в котором жили запорожцы, второе — военная единица.

На момент, когда при­ехал Бульба с сыновьями, Сечь состояла из шес­тидесяти куреней, «которые походили на отдель­ные, независимые республики». Нередко курени дрались между собой: «Курени покрывали пло­щадь и кулаками ломали друг другу бока, пока одни не пересиливали наконец и не брали верх, и тогда начиналась гульня». В руках у куренного атамана, которого называли батьком, были на сохранении деньги, одежда, топливо.

Но власть в Сечи невозможно было удержать в руках надолго. Если, например, кошевой начи­нал вызывать недоверие большинства, он пере­избирался. Процедура переизбрания была до­вольно проста. Под гром литавр казаки собира­лись на площади в кружок.

Обязательным было присутствие старшины: кошевого с палицей в руке, судьи с восковой печатью, писаря с чер­нильницей и есаула с жезлом. Казаки приказы­вали тут же отдать им палицу — знак достоин­ства кошевого.

Затем предлагались новые кандидатуры. Все кандидаты, услышав свое имя, тотчас же выхо­дили из толпы, чтобы никто не подумал, будто бы они помогали личным участием в избрании. Новоизбранному кошевому вручалась палица.

По обычаю, необходимо было трижды отказаться от этой чести, и только потом взять палицу. Четве­ро «самых старых, седоусых и седочупрынных козаков» должны были положить на голову новоизбранному землю, на что тот должен был бла­годарить товарищей за оказанную честь. Шумное избрание обычно заканчивалось всеобщим лико­ванием, весельем и гуляньем.

Обычаи запорожцев удивительны, поступки обдуманны и хитры, а язык и выдумки остры и большей частью похожи на насмешку, издева­тельство. Этой чертой запорожцев можно объяс­нить и удивительные прозвища, которые они да­вали своим товарищам: Козолуп, Долото, Кирдюг, Густый, Ремень, Бородавка, Пидсыток и т. д. Запорожец мог посмеяться над смертью, вра­гами, над самим собой. И это был смех свободно­го человека, ибо рабы, как известно, не очень любят смеяться.

Между тем существовали понятия, над кото­рыми запорожцы никогда не насмехались. Это христианская вера, это уважение к своим боевым товарищам, достигшим зрелого возраста. Старых седых казаков в Запорожье всегда было мало, большинство витязей гибли в молодом возрасте в пылу битв: «Слишком старых не было на Сечи, ибо никто из запорожцев не умирал своею смер­тью». Интересуясь судьбой товарищей, Бульба слышал в ответ, «что Бородавка повешен в Толопане, что в Колопера содрали кожу под Кизикерменом, что Пидсыткова голова посолена в бочке и отправлена в самый Царьград».

Без старых опытных казаков не обходилось ни одно казац­кое собрание, их слово становилось решающим во многих спорных вопросах.

Таковы были обычаи и нравы запорожских казаков — этих сильных, мужественных, бесша­башных, бесстрашных людей, прекрасно изобра­женные в повести Н. Гоголя «Тарас Бульба».




На тему: НРАВЫ И ОБЫЧАИ БОЕВОГО ТОВАРИЩЕСТВА