Новая драматургия Грибоедова в драме о 1812 года
Противоречия новой драматургии Грибоедова особенно явственно выступили в драме о 1812 г. Ее реалистическое и политическое содержание сочеталось со сценами фантасмагорических видений, которые нарушали общий характер пьесы. В чем же тут дело? Ведь и Пушкин жил в годы реакции, но его творчество все более развивалось по пути реализма. Расширение круга исторических и западноевропейских тем в его творчестве не мешало росту реализма.
Осуществляя один замысел за другим, Пушкин все глубже разрабатывал жизненные социально-психологические конфликты.
А
Такова судьба всякому, кто пишет для сцены…» Итак, совершенствуя «Горе от ума», Грибоедов полагал, что он в какой-то мере его портит… В жанре трагедии ничто не побуждало автора стеснять свои «возвышенные» замыслы, а «суетного желания» видеть их на сцене, вероятно, не было. В трагедии Грибоедов в большей степени, чем в комедии, был связан с поэтикой декабристов.
В этом жанре сильнее проявлялся романтизм декабристов. Историзм и народность Грибоедова еще слишком зависели от передового романтизма, чтобы драматург вполне и во всех жанрах литературного творчества мог оторваться от его традиций.
Романтики-декабристы искали исконные черты русской народности прежде всего в национальной старине, в народных нравах и обрядах, в вечевой вольности. До социальной трактовки народности они не поднимались. Пушкин пошел дальше: в «Борисе Годунове» он показал народ в качестве решающей силы истории, он воспел Разина, нарисовал образ Пугачева.
Грибоедов занимает противоречивые позиции. В очерке «Загородная поездка» , в которой писатель вслед за своим Чацким с горечью говорит о разобщении между народом и классом господ, главная забота Грибоедова состоит в том, чтобы народ «хотя по языку нас не считал за немцев». Грибоедов толкует здесь о дворянском классе суммарно, называя его «поврежденным классом полуевропейцев», к которому причисляет и себя.
Грибоедов полагает, что на почве романтически и этнографически понимаемой им народности возможно единение народа и господ. А пока «народ единокровный,- восклицает Грибоедов,- наш народ разрознен с нами и навеки!»
Поэтому, естественно, народное и героическое для своих трагедий Грибоедов пытается искать в прошлом. К такой трактовке теперь примешивается сознание того, что «эти характеры более не повторятся » . В июне 1825 г. Грибоедов писал В. Ф. Одоевскому: «Сам я в древнем Киеве; надышался здешним воздухом и скоро еду далее. Здесь я пожил с умершими: Владимиры и Изяславы совершенно овладели моим воображением» .
Этот же мотив героической старины, противопоставленный сегодняшним будням, звучит и в замечательной элегической думе Грибоедова «Прости, Отечество!», которую можно датировать временем после поражения декабристов. Грибоедов спрашивает, в чем же теперь мудрость жизни, когда пришлось
Свободу схоронить в могилу, И веру в собственную силу, В отвагу, дружбу, честь, любовь!!! Есть только один выход: Займемся былью стародавной, Как люди весело шли в бой, Когда пленяло их собой Что так обманчиво и славно!
Весьма вероятно, что это стихотворение было прологом или лирическим вступлением к какой-то поэме о героическом прошлом русского народа. Но оно является частью и общей программы трагедийных замыслов Грибоедова после разгрома восстания декабристов.
И все же необходимо оценить все значение идейной стороны новых замыслов Грибоедова, и особенно драмы о 1812 г. В набросках этой драмы он трактует проблему народности социально: помещичий класс — душитель свободы. Но в этих идеях и замыслах были историческая ограниченность и не преодоленные традиции гражданского романтизма, которые помешали писателю создать новые законченные реалистические произведения.
Главной заслугой Грибоедова перед русской литературой является создание «Горя от ума». Глубина изображения жизни, пафос свободолюбия, яркая типичность образов, меткий, афористический язык сделали комедию Грибоедова вечно юным и злободневным произведением.
Новая драматургия Грибоедова в драме о 1812 года