Образ Базарова и проблема нигилизма в романе «Отцы и дети» Тургенева И. С
Базаров отличается от них прежде всего исключительной энергией и мужественностью, твердостью характера и самостоятельностью, выработанными в борьбе с житейскими трудностями. «В основание главной фигуры, Базарова, — писал впоследствии Тургенев, — легла одна поразившая меня личность молодого провинциального врача. В этом замечательном человеке воплотилось — на моих глазах — то, едва народившееся, еще бродившее начало, которое потом получило название нигилизма. Впечатление, произведенное на меня этой личностью, было очень сильно
Неустанным трудом приобрел он фундаментальные знания в естественных
Никакие сердечные связи не связывают его с людьми. От этого и проистекает базаровская «резкость и бесцеремонность тона». Отношения между мужчиной и женщиной он сводит к физиологии, искусство — к «искусству делать деньги или нет более геморроя», т. е. ему совершенно чужд весь мир прекрасного, равно как и дворянская утонченная культура чувств, которую он вкупе с религией и философией обзывает «романтизмом, чепухой, гнилью, художеством» . Из подобного отношения к жизни, а также из «безмерной гордости» и берет свое начало его жизненная философия, смелая, страшная и парадоксальная, заключающаяся в тотальном отрицании всех устоев, на которых зиждется общество, равно как и вообще всех верований, идеалов и норм человеческой жизни, когда за истину принимаются только голые научные факты. «Нигилист, это человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип», — формулирует в романе Аркадий, очевидно со слов своего учителя. Такая философия — закономерное порождение кризисного состояния общества. По точному определению В. М. Марковича, «для Базарова бесспорно, что нет ни одного «постановления» в современном нашем быту, в семейном или общественном, которое не вызывало бы полного и беспощадного отрицания».
Для Базарова бесспорна возможность неограниченной свободы личности: «нигилист» убежден, что в своих решениях, направленных на переделку жизни, человек нравственно ничем не связан. Логика истории, «мнение народное», традиции, верования, авторитеты — все это не должно иметь никакой власти над индивидуальным сознанием и индивидуальной волей». Таким образом, базаровский нигилизм распространяется на общественную, личную и философскую сферы. Общественный нигилизм Базарова находит свое наиболее полное выражение в споре с Павлом Петровичем.
Эти два достойных противника, убежденные приверженцы каждый своей идеологии, не могли не столкнуться, подобно двум противоположным зарядам. Характерно при этом, что Павел Петрович нервничает и сам вызывает на спор Базарова, в то время как последний, полный сознания собственной силы и превосходства, спорит как бы нехотя, чтобы «зря не болтать». В вопросе о характере преобразований в России Базаров стоит за решительную ломку всей государственной и экономической системы. «В России нет ни одного гражданского постановления, которое не заслуживало бы критики», — считает он.
Однако взамен он ничего не предлагает. Кроме того, Базаров никак не показан в общественной деятельности и мы не знаем, есть ли у него реальные планы проведения своих взглядов в жизнь. Павел Петрович Кирсанов, как настоящий либерал, тоже убежден в необходимости преобразований, но против бессмысленного разрушения всего.
Он стоит за «цивилизацию» и «прогресс», т. е. за путь реформ.
При споре о ведущей общественной силе Павел Петрович указывает на аристократию, потому что только в ней развито в высшей степени чувство собственного достоинства, без которого не может быть настоящего гражданина, уважающего права других. «Аристократия дала свободу Англии и поддерживает ее». А новые люди, «нигилисты» , — невежественные «болваны», не имеющие поддержки в народе, носители «грубой монгольской силы», число коих, к счастью, всего «четыре человека с половиною». Базаров в ответ обзывает дворян отсталыми людьми, все заслуги которых в прошлом. Теперь же они «сидят сложа руки», наподобие Павла Петровича, у которого все «принципы» и «чувство собственного достоинства» свелись к демонстративной занятости своим туалетом, отчего не много приходится ждать пользы для bien public.
В вопросе о народности и отношении к народу Павел Петрович неожиданно оказывается истовым славянофилом и провозглашает, что русский народ «патриархален», «свято чтит предания» и «не может жить без веры» и что поэтому нигилисты не выражают его потребностей и совершенно ему чужды. Базаров в ответ преспокойно соглашается с утверждением о патриархальности народа, но для него это вовсе не священная основа национальной русской жизни, а, наоборот, свидетельство об отсталости и невежестве народа, его несостоятельности ни как общественной силы, ни даже как двигателя хозяйства: «Самая свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке». Насчет того, что он чужд народу, Базаров с «надменной гордостью» замечает, что его «дед землю пахал». Он считает себя во всяком случае ближе к народу, чем Павел Петрович: «Вы порицаете мое направление, а кто вам сказал, что оно во мне случайно, что оно не вызвано тем самым русским духом, во имя которого вы так ратуете?» — что не мешает в то же время ему презирать народ, «коли он заслуживает презрения».
На законное возражение Николая Петровича: «Вы все отрицаете или, выражаясь точнее, все разрушаете. Да ведь надобно же и строить», — Базаров хладнокровно замечает: «Это уже не наше дело… Сперва нужно место расчистить». Эта фраза разводит Базарова с народниками 60-х гг., у которых была и позитивная программа, и делает его политическую позицию крайне неопределенной и странной. «Его ум противится любым окончательным решениям…
Поэтому, отвергая старые теории, Базаров не намерен доверяться новым: не обернутся ли они догмами, которые потребуют повиновения?» Не видно также, чтобы Базаров, подобно народникам, думал привлекать на свою сторону народ: похоже, ему достаточно «ругаться». Итак, он мало походит на революционера, и тем не менее Тургенев запечатлел в нем сам дух революционного народничества тех лет, с его ненавистью к существующему порядку вещей и отречением от всех общественных и гражданских благ. Базаров предстает перед нами неким воплощением самой отрицательной энергии, которой движется и питается всякое революционное движение. В личной сфере нигилизм Базарова заключается в отрицании им всей культуры чувств и всех идеалов. «Базаров отвергает… не только те или иные социальные установления и культурные традиции, но именно все — все, чем сегодня живут люди, все, что их связывает и сближает, все, что ими движет, что придает их жизни оправдание и смысл.
Базарову нужны другая жизнь и другие люди — на этот счет Тургенев не оставляет никаких сомнений». Базаровым отрицается вообще духовное начало в человеке. К человеку он относится как к биологическому организму: «Все люди похожи друг на друга как телом, так и душой; у каждого из нас мозг, селезенка, сердце, легкие одинаково устроены; и так называемые нравственные качества одни и те же у всех: небольшие видоизменения ничего не значат. Достаточно одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Люди что деревья в лесу; ни один ботаник не станет заниматься каждою отдельною березой».
Как по лягушке Базаров судит об устройстве человеческих органов, так же по данным естественных наук он думает судить о человеке вообще и, более того, о человеческом обществе в целом: при правильном устройстве общества будет все равно, зол человек или добр, глуп или умен. Это все лишь «нравственные болезни», подобные «болезням телесным» и вызванные «безобразным состоянием общества». «Исправьте общество, и болезней не будет».
Образ Базарова и проблема нигилизма в романе «Отцы и дети» Тургенева И. С