Образ и характер характеристика Фландрии и Ламме по произведению Легенда об Уленшпигеле

Дух Фландрии» становится ее голосом. Мы все хуже видим Тиля, но лучше его слышим. «Легенда» обретает черты романа политического и открыто-публицистического, не рассказывающего о прошлом, не описывающего прошлое, но призывающего, агитирующего, убеждающего. Роль агитатора предоставляется Тилю.

Он уже проявляет себя не только в по-ступках, но прежде всего в речах — он становится голосом Фландрии, В этой функции сливаются Тиль и его создатель, способный сказать «мы», позабыв, что их разделяют три столетия.

Видно, как актуальны

для времени Костера все темы, все проблемы далекого прошлого. Их приближает ко времени настоящему не судьба Тиля, но судьба другого героя «Легенды» — Фландрии.

Принято отмечать разностильность произведения Костера. Действительно, сцены и образы очень земные сменяются видениями и аллегориями весьма отвлеченными, проза сочетается с поэзией, «жизнеподобные» эпизоды — с прямым выражением авторских идей. Разностильность, несомненно, заложена в избранном Костером жанре легенда допускает, даже предполагает сочетание жизнеподобия с фантастикой, с условными и аллегорическими формами выражения.

Роман

Костера должен быть разностилен хотя бы уже потому, что он строится на аллегории: персонаж по имени Тиль олицетворяет «дух Фландрии», и нисколько, не удивительно, что он предстает то Тилем, то «духом».

Однако дело не только в особенностях жанра — дело в предмете изображения. Впечатление разностильности исчезает, если роман Костера читать не как «легенду о Тиле», а как «легенду о Фландрии». Образ Тиля может в какой-то момент потерять зримые черты, герой может стать «голосом», «рупором идей», но образ Фландрии при этом ничего в своей ха-рактеристике не теряет.

Более того — он многое приобретает, поскольку характеристика эта не исчерпывается приключениями Тиля, она уточняется и углубляется публицистическими средствами раскрытия темы, одним из которых являются песни Уленшпигеля. Образ Фландрии создается всей совокупностью этих разных изобразительных средств.

Да и сам герой романа предстает в системе образов, которая в целом составляет то, что можно назвать образом Фландрии. Ключевыми для романа являются пророческие слова Катлины в пятой главе, где главные герои располагаются в этой «системе» в буквальном смысле слова. И далее Уленшпигель, занимая передний план повествования, неизменно выступает в сопровождении других персонажей, совершенно необходимых для ха-рактеристики Фландрии.

Отсюда значение Ламме как неизменного спутника Тиля. Словам Тиля, звучащим как клятва, как боевой лозунг — «пепел Клааса бьется о мою грудь» — сопутствует жалобное причитание Ламме: «Где ты, жена моя?» Это созвучие на первый взгляд разнородных стремлений отличает, конечно, Тиля с его пылающей ненавистью от мягкосердечного «ягненка» Ламме. Ламме — антагонист Тиля, поскольку Тиль неизмеримо больше нежели «брюхо», поскольку он «дух Фландрии». Но и Ламме — не только «желудок», целеустремленность Тиля-революционера увлекает и его.

Когда приходит час, Ламме тоже сражается во имя свободы Фландрии. С другой, стороны, бесконечная нежность Ламме звучит как необходимый ак-компанемент суровой клятве Тиля. Ламме — дополнение к Тилю, но одновременно и часть его, коль скоро в нем выделены и гиперболизированы качества, присущие самому Тилю. Если Ламме — «желудок», то и в Тиле Костер прославил здоровую плоть.

В образе Тиля утверждаются все возможности и проявления человеческой природы, среди которых нет ка-честв низких. Писатель не забывает указать, сыт или голоден его герой, и как он достает пищу, и какова эта пища, и как Тиль с нею расправляется.

Образ «вкусного» мира, нарисованный Костером как истинным живописцем, в духе старой фламандской живописи,- это выявление человечности, гуманизма героев легенды, признак материалистического и оптимистического народного сознания.

Ламме — «ягненок», но сколько нежности и в суровом, непреклонном Тиле! Ламме и здесь дополняет главного героя — укрупняя в то же время то, что характеризует Тиля. Неле столь же необходима для создания образа Фландрии, как и Ламме.

Неле «сердце» Фландрии, но одновременно это и сердце Тиля, способ изображения героя выделением в особый образ его собственных черт, тех его отличительных качеств, которые не позволяют образу стать схематичным и бесплотным.

Как бы ни сужался сам портрет героя, ставшего голосом отчизны, рядом с ним — Неле и Ламме, то есть плоть Фландрии и ее сердце, ее прекрасный и более чем наглядный облик. Да и не только система образов воспроизводит этот облик родной страны. Можно сказать, что Фландрию на протяжении всего романа мы видим яснее, нежели Тиля. С какой тщатель-ностью и любовью рисует Костер пейзажи родины! А быт и нравы?

Костер заботливо воссоздает местные обычаи, верования, обряды. Закрывая роман, мы вполне точно представляем себе, что и как ели в эпоху Нидерландской революции; герои давно ушедшего времени выступают в костюмах своей эпохи, во всем богатстве особенностей быта. И все это — не театральный реквизит, не мертвое музейное достояние, а способ живой характеристики народа Фландрии, потому что Костер сумел сохранить дух народа, показать его общественно-историческую роль.

Образ Фландрии — и в языке романа. Костер был по отцу фламандцем, но писал он на французском языке — на языке валлонской части Бельгии. Французский язык сыграл необычайно важную роль в процессе формирования самостоятельной бельгийской культуры — он сам по себе был той высокой трибуной, с которой утверждавшая себя молодая литера-тура могла заявить о себе громко и уверенно.

Не случайно по-французски писали все самые знаменитые бельгийские писатели, завоевавшие этой литературе мировое признание,- вслед за Костером Верхарн, Метерлинк и другие. Но язык французский Костер, так сказать, «фламанизировал», насытил его фламандскими словами и оборотами речи, местными выражениями и понятиями. Французский язык был им повернут к выражению фламандского национального самосознания — так возникала универсальная речевая характеристика совершенно особенного социально-исторического феномена, коим является страна, объединившая в себе Фландрию и Валлонию.

К концу произведения, когда выражение идейного пафоса романа достигает кульминации, Тиль все чаще упоминает этот феномен — а именно Бельгию.

Если прочитать книгу Костера как «Легенду о Фландрии», то понятнее станут и некоторые другие ее особенности, в которых порой видят слабости и недостатки романа. Например, особенности построения «Легенды», Композиция кажется рыхлой и нечеткой до того момента, как постигается замысел художника и лирический, публицистический принцип организации всего материала. Целое возникает в «Легенде» не из последовательного развертывания истории, не из четкого сквозного повествования, а из совокупности мотивов, из сочетания образов, часто контрастных, из их созвучия, из целой системы лейтмотивов, сквозных тем, которые сочленяются, сплетаются, переливаются, в общем своем потоке создавая красочный и необыкновенно содержательный образ Фландрии.

«Легенда» Костера в который уж раз издается в нашей стране. И нет сомнения в том, что она вновь найдет благодарных читателей. В Советском Союзе «Тиль» пользуется необыкновенной популярностью. Можно сказать, что здесь Уленшпигель обрел вторую родину.

На его родине, в Бельгии, интерес к роману Костера, не сразу по издании возникнув, недолго и продержался. Сейчас мало кто помнит там, что «во Фландрии, в Дамме, когда май уже распускал лепестки на кустах боярышника, у Клааса родился сын Уленшпигель». Но день этот незабываем: он знаменует рождение борца за свободу.

Л. Андреев

Источники:

    Шарль де Костер Легенда об Уленшпигеле./Пер. с фр. Н. Любимова; Вступит, статья Л. Андреева; Примеч. В. Смирина.- М.: Худож. лит., 1983.- 431 с.

Аннотация:

Историческую основу «Легенды об Уленшпигеле» » главного произведения великого бельгийского писателя Шарля де Костера » составляют события нидерландской революции XVI века. В образе легендарного Тиля Уленшпигеля воплощены неукротимое вольнолюбие и мужество народа Фландрии в борьбе с испанскими угнетателями и католическим мракобесием.




Образ и характер характеристика Фландрии и Ламме по произведению Легенда об Уленшпигеле