Образ и характер характеристика Фландрии и Ламме по произведению Легенда об Уленшпигеле
Дух Фландрии» становится ее голосом. Мы все хуже видим Тиля, но лучше его слышим. «Легенда» обретает черты романа политического и открыто-публицистического, не рассказывающего о прошлом, не описывающего прошлое, но призывающего, агитирующего, убеждающего. Роль агитатора предоставляется Тилю.
Он уже проявляет себя не только в по-ступках, но прежде всего в речах — он становится голосом Фландрии, В этой функции сливаются Тиль и его создатель, способный сказать «мы», позабыв, что их разделяют три столетия.
Видно, как актуальны
Принято отмечать разностильность произведения Костера. Действительно, сцены и образы очень земные сменяются видениями и аллегориями весьма отвлеченными, проза сочетается с поэзией, «жизнеподобные» эпизоды — с прямым выражением авторских идей. Разностильность, несомненно, заложена в избранном Костером жанре легенда допускает, даже предполагает сочетание жизнеподобия с фантастикой, с условными и аллегорическими формами выражения.
Роман
Однако дело не только в особенностях жанра — дело в предмете изображения. Впечатление разностильности исчезает, если роман Костера читать не как «легенду о Тиле», а как «легенду о Фландрии». Образ Тиля может в какой-то момент потерять зримые черты, герой может стать «голосом», «рупором идей», но образ Фландрии при этом ничего в своей ха-рактеристике не теряет.
Более того — он многое приобретает, поскольку характеристика эта не исчерпывается приключениями Тиля, она уточняется и углубляется публицистическими средствами раскрытия темы, одним из которых являются песни Уленшпигеля. Образ Фландрии создается всей совокупностью этих разных изобразительных средств.
Да и сам герой романа предстает в системе образов, которая в целом составляет то, что можно назвать образом Фландрии. Ключевыми для романа являются пророческие слова Катлины в пятой главе, где главные герои располагаются в этой «системе» в буквальном смысле слова. И далее Уленшпигель, занимая передний план повествования, неизменно выступает в сопровождении других персонажей, совершенно необходимых для ха-рактеристики Фландрии.
Отсюда значение Ламме как неизменного спутника Тиля. Словам Тиля, звучащим как клятва, как боевой лозунг — «пепел Клааса бьется о мою грудь» — сопутствует жалобное причитание Ламме: «Где ты, жена моя?» Это созвучие на первый взгляд разнородных стремлений отличает, конечно, Тиля с его пылающей ненавистью от мягкосердечного «ягненка» Ламме. Ламме — антагонист Тиля, поскольку Тиль неизмеримо больше нежели «брюхо», поскольку он «дух Фландрии». Но и Ламме — не только «желудок», целеустремленность Тиля-революционера увлекает и его.
Когда приходит час, Ламме тоже сражается во имя свободы Фландрии. С другой, стороны, бесконечная нежность Ламме звучит как необходимый ак-компанемент суровой клятве Тиля. Ламме — дополнение к Тилю, но одновременно и часть его, коль скоро в нем выделены и гиперболизированы качества, присущие самому Тилю. Если Ламме — «желудок», то и в Тиле Костер прославил здоровую плоть.
В образе Тиля утверждаются все возможности и проявления человеческой природы, среди которых нет ка-честв низких. Писатель не забывает указать, сыт или голоден его герой, и как он достает пищу, и какова эта пища, и как Тиль с нею расправляется.
Образ «вкусного» мира, нарисованный Костером как истинным живописцем, в духе старой фламандской живописи,- это выявление человечности, гуманизма героев легенды, признак материалистического и оптимистического народного сознания.
Ламме — «ягненок», но сколько нежности и в суровом, непреклонном Тиле! Ламме и здесь дополняет главного героя — укрупняя в то же время то, что характеризует Тиля. Неле столь же необходима для создания образа Фландрии, как и Ламме.
Неле «сердце» Фландрии, но одновременно это и сердце Тиля, способ изображения героя выделением в особый образ его собственных черт, тех его отличительных качеств, которые не позволяют образу стать схематичным и бесплотным.
Как бы ни сужался сам портрет героя, ставшего голосом отчизны, рядом с ним — Неле и Ламме, то есть плоть Фландрии и ее сердце, ее прекрасный и более чем наглядный облик. Да и не только система образов воспроизводит этот облик родной страны. Можно сказать, что Фландрию на протяжении всего романа мы видим яснее, нежели Тиля. С какой тщатель-ностью и любовью рисует Костер пейзажи родины! А быт и нравы?
Костер заботливо воссоздает местные обычаи, верования, обряды. Закрывая роман, мы вполне точно представляем себе, что и как ели в эпоху Нидерландской революции; герои давно ушедшего времени выступают в костюмах своей эпохи, во всем богатстве особенностей быта. И все это — не театральный реквизит, не мертвое музейное достояние, а способ живой характеристики народа Фландрии, потому что Костер сумел сохранить дух народа, показать его общественно-историческую роль.
Образ Фландрии — и в языке романа. Костер был по отцу фламандцем, но писал он на французском языке — на языке валлонской части Бельгии. Французский язык сыграл необычайно важную роль в процессе формирования самостоятельной бельгийской культуры — он сам по себе был той высокой трибуной, с которой утверждавшая себя молодая литера-тура могла заявить о себе громко и уверенно.
Не случайно по-французски писали все самые знаменитые бельгийские писатели, завоевавшие этой литературе мировое признание,- вслед за Костером Верхарн, Метерлинк и другие. Но язык французский Костер, так сказать, «фламанизировал», насытил его фламандскими словами и оборотами речи, местными выражениями и понятиями. Французский язык был им повернут к выражению фламандского национального самосознания — так возникала универсальная речевая характеристика совершенно особенного социально-исторического феномена, коим является страна, объединившая в себе Фландрию и Валлонию.
К концу произведения, когда выражение идейного пафоса романа достигает кульминации, Тиль все чаще упоминает этот феномен — а именно Бельгию.
Если прочитать книгу Костера как «Легенду о Фландрии», то понятнее станут и некоторые другие ее особенности, в которых порой видят слабости и недостатки романа. Например, особенности построения «Легенды», Композиция кажется рыхлой и нечеткой до того момента, как постигается замысел художника и лирический, публицистический принцип организации всего материала. Целое возникает в «Легенде» не из последовательного развертывания истории, не из четкого сквозного повествования, а из совокупности мотивов, из сочетания образов, часто контрастных, из их созвучия, из целой системы лейтмотивов, сквозных тем, которые сочленяются, сплетаются, переливаются, в общем своем потоке создавая красочный и необыкновенно содержательный образ Фландрии.
«Легенда» Костера в который уж раз издается в нашей стране. И нет сомнения в том, что она вновь найдет благодарных читателей. В Советском Союзе «Тиль» пользуется необыкновенной популярностью. Можно сказать, что здесь Уленшпигель обрел вторую родину.
На его родине, в Бельгии, интерес к роману Костера, не сразу по издании возникнув, недолго и продержался. Сейчас мало кто помнит там, что «во Фландрии, в Дамме, когда май уже распускал лепестки на кустах боярышника, у Клааса родился сын Уленшпигель». Но день этот незабываем: он знаменует рождение борца за свободу.
Л. Андреев
Источники:
- Шарль де Костер Легенда об Уленшпигеле./Пер. с фр. Н. Любимова; Вступит, статья Л. Андреева; Примеч. В. Смирина.- М.: Худож. лит., 1983.- 431 с.
Аннотация:
Историческую основу «Легенды об Уленшпигеле» » главного произведения великого бельгийского писателя Шарля де Костера » составляют события нидерландской революции XVI века. В образе легендарного Тиля Уленшпигеля воплощены неукротимое вольнолюбие и мужество народа Фландрии в борьбе с испанскими угнетателями и католическим мракобесием.
Образ и характер характеристика Фландрии и Ламме по произведению Легенда об Уленшпигеле