Плохое и хорошее в рассказах Чехова
Со времен Горького у нас установилась традиция связывать объективность Чехова с его оптимизмом, с верой в будущее России. Действительно, Россия Чехова — это не только «страна казенная», как выразился как-то сам писатель, это не только обиталище унтеров Пришибеевых и футлярных людей. Это страна и простых людей, которые ищут счастья и жаждут справедливости даже под гнетом беспросветной нужды и горя. Таковы, например, крестьяне из рассказов «Счастье», «Свирель» , «Студент» , из повестей «Мужики» , «В овраге» . Не имея
За необыкновенную красоту ее без приданого взяли в жены сыну кулака Цыбукина.
Она могла бы ходить в шелках и чувствовать себя хозяйкой, как другая невестка Цыбукиных, Аксинья, тем более, что старик свекор в ней души не чаял. Но Липа всем сердцем чувствует, что богатство в доме — неправедное, нечистое, и ей страшно среди Цыбукиных. В мыслях своих она остается прежней бедной крестьянкой и, играя с маленьким сыном, говорит: «Будешь ты мужик, вместе
На поденку пойдем!» Мальчик вскоре гибнет: не поладив со свекром из-за наследства, Аксинья вылила на ребенка ковш с кипятком.
Грех и преступление в цыбукинском царстве торжествуют, а Липа, пережив самое страшное для женщины горе, уходит из дома, действительно становится снова поденщицей, но не теряет ни своей доброты, ни чуткости к чужой беде. При всем, что выпало на долю этой хрупкой крестьянки, Липа — один из самых светлых женских образов в творчестве Чехова.
Наконец, Россия Чехова — это родина талантливых самородков, способных на подвиг. Одного из таких выдающихся людей своего времени, ученого и путешественника Н. М. Пржевальского, Чехов по достоинству оценил в статье, напечатанной в газете «Новое время» .
Подвижникам этого типа он посвятил восторженные строки: «Их идейность, благородное честолюбие, имеющее в основе честь родины и науки, их упорное, никакими лишениями, опасностями и искушениями личного счастья непобедимое стремление к раз намеченной цели, богатство их знаний и трудолюбие, привычка к зною, к голоду, к тоске по родине, к изнурительным лихорадкам, их фанатическая вера в христианскую цивилизацию и в науку делают их в глазах народа подвижниками, олицетворяющими высшую нравственную силу». И дальше, сопоставляя этих реальных людей с литературными героями, Чехов заключал: «Если положительные типы, создаваемые литературою, составляют ценный воспитательный материал, то те же самые типы, даваемые самою жизнью, стоят вне всякой цены».
В художественных произведениях самого Чехова мы не найдем
Таких героев-подвижников. У Чехова мало вообще так называемых положительных героев,, о которых можно было бы сказать: вот это образец человека и гражданина. Этого нельзя сказать даже об Астрове, а ведь это один — из самых любимых героев Чехова, очень близкий ему и по взглядам, и по отношению к природе, и даже профессией…
Но то, что Чехов в жизни замечал людей подвига и размышлял об их значении для русского общества, это сказалось на внутреннем облике его героев. Они всегда критически оценивают действительность, стремятся найти смысл жизни. Одним словом, они всегда в пути — к пониманию той цели, которая в действительной жизни была «ясно осознанной» для людей типа Пржевальского.
Эти ищущие люди и есть главные герои Чехова. Мальчик Егорушка из «Степи»; молодой «учитель словесности» и старик профессор Николай Степанович из «Скучной истории»; Мисаил По-лознев из «Моей жизни», отщепенец из дворян, уже с печальным опытом, и только начинающий свою службу следователь Лыжин из рассказа «По делам службы»; Надя Шумина из «Невесты» и Аня из «Вишневого сада» и многие другие — каждый по-своему оказываются перед проблемой: как сделать свою жизнь более осмысленной.
Если Россию «казенную» в произведениях Чехова представляет личность, испытывающая дурное, подчас пагубное влияние общественного уклада, то Россия думающая и ищущая у Чехова пытается противостоять этому влиянию.
Никто из наших классиков не любил замыкаться в узком кругу одних и тех же героев, все они в общем стремились изобразить самых различных по социальному составу, по возрасту, по духовному богатству и темпераменту, по профессиональному признаку людей. Даже наиболее верный дворянским персонажам И. А. Гончаров то и дело нарушал эту верность, «прорываясь» к характерам, чуждым дворянам в социальном и психологическом отношении. Вспомним пунктуального и расчетливого Андрея Штольца в романе » Обломов » или разночинца-«нигилиста» Марка Волохова в «Обрыве».
Но художественное пространство, на котором развертываются события в произведениях Чехова, населено особенно густо. Оно пестрит разнообразием сословий и классов и кажется безграничным по составу. Здесь и помещики, и крестьяне, и чиновники, большие и маленькие, и купцы, и интеллигенты. Здесь домовладельцы, гувернантки, лакеи, горничные. Здесь зажиточные люди и люмпен-пролетарии в буквальном смысле слова. Свободные, арестанты и каторжники.
Больные и здоровые. Военные и штатские. Студенты, гимназисты и профессора. Горожане и дачники. Владельцы меблированных комнат и их малоимущие обитатели.
И, наконец, взрослые и дети.
Кем из этих многочисленных категорий персонажей автор более дорожит, сказать трудно. Принято считать, что Чехову как писателю ближе всего переживания современной ему трудовой интеллигенции. В известном смысле это так и есть.
Плохое и хорошее в рассказах Чехова