По картине К. Юона «Новая планета»
Выдающийся русский художник Константин Федорович Юон считается видным представителем символизма и модернизма. Судьба была благосклонна к Константину Федоровичу. Он родился в семье банковского служащего, получил прекрасное образование. В 1892 г. К. Юон поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества, где имел возможность учиться у таких выдающихся живописцев, как К. А. Коровин, К. А. Савицкий,
А. Е. Архипов. После окончания учебы К. Юон занимался творчеством под руководством В. А. Серова.
К. Юон был членом «Союза русских художников»,
К. Юон в начале XX в. создал цикл символистских рисунков «Сотворение мира». В этих рисунках он показал, как появляются светила и природа из космического хаоса. В продолжение этой темы в 1921 г. была создана картина «Новая планета».
Эта картина посвящена революции. Художник показал революцию, которая была величайшим социальным катаклизмом, как космический катаклизм, величественный и страшный в своей неотвратимости.
Композиция картины
Все это вызывает тревожные ассоциации. Испуганные люди выглядят маленькими и жалкими на фоне грозных космических катаклизмов.
В сущности, аллегория понятна. На самом деле революция как социальный катаклизм не менее страшна и опасна, чем может быть катаклизм космический. Революция безжалостна по отношению к людям. «Революция пожирает своих детей», — говорил Пьер Верньо.
На картине «Новая планета» не видно ни городов, ни домов. Есть только пугающие космические лучи, вспышки и люди. Космические силы словно направлены на беззащитных, таких маленьких и слабых людей. И людям остается только убегать, прятаться.
Хотя любые попытки спастись бесполезны. Некоторые, простирая руки вверх, пытаются молиться. Но кому и чему осталось молиться этим несчастным? Космический катаклизм по силе своей разрушительности может сравниться с концом света, который, так или иначе, предрекают различные религии.
Впрочем, по существу революция и была таким концом света. Привычное течение жизни, нормы бытия и нравственности были забыты. Все вдруг изменилось. И стало совершенно иным, страшным, незнакомым, пугающим.
Революция — это грозная и страшная сила, которая делает людей столь же беспомощными, как перед космическим катаклизмом.
Какое отношение было к революции у самого К. Юона? Если судить по его картине «Новая планета», то он не мог не признать всей разрушительной силы социального катаклизма. Глобальные перемены в общественной жизни не могли пройти незаметно. Будучи человеком своего времени, художник признавал все отрицательные факторы, присущие социальным переменам. Но вместе с этим он, по-видимому, возлагал большие надежды на рождение «новой планеты».
Живописец полагал, что пройдет какое-то время, утихнут бури и катаклизмы. И жизнь войдет в новую колею, все будет намного лучше, чем прежде. Да, трагедии неизбежны.
Но иначе и быть не может. Все новое обязательно требует уничтожения старого. «Новая планета» появится только после целой серии разрушительных катаклизмов. Все это К. Юон хотел показать своим полотном. Нам трудно с этим спорить.
Однако у нас, современных людей, есть свое собственное отношение к революции. Мы уже не так трепетно относимся к символам эпохи, как это было свойственно людям в начале XX века. Мы, зная о разрушительной силе революции, уже позволяем себе критиковать ее саму как опаснейший социальный катаклизм.
А так же мы подвергаем критике мнения людей, считающих революцию величайшим благом.
Сама картина К. Юона вызывает у меня тревожные ассоциации. На мой взгляд, сюжет картины мог бы быть навеян тяжелым, кошмарным сном, если бы не было исторической символистской подоплеки ее создания. Художник неслучайно выбрал такие тона для воссоздания пугающей атмосферы. Без сомнения, большая часть изображенного на картине народа погибнет.
И это не может не пугать и не расстраивать. Мне лично эта картина напомнила другую, на которой изображено страшное стихийное бедствие, — «Последний день Помпеи». На той картине тоже гибнут люди, беззащитные перед страшным извержением вулкана Везувий. Никто не может спастись, ничто не может защитить людей перед природным катаклизмом. «Революция — варварский способ прогресса», — сказал Жан Жорес, руководитель Французской социалистической партии, выступавший против войн и милитаризма. На мой взгляд, такое варварство, как гибель невинных людей, невозможно оправдать.
Если речь идет о природном катаклизме, понятно, что никто не виноват. Далеко не каждый природный катаклизм люди могут остановить. Но революция как социальный катаклизм движется людьми. И поистине страшно, что люди могут стать причиной такого губительного явления. Мне кажется, картину К. Юона можно воспринимать как строжайшее предупреждение.
Художник был очевидцем Октябрьской социалистической революции. Он знал, что она представляла собой. И поэтому живописец, используя манеру символистов, оставил потомкам предупреждение о том, что может случиться в случае социального катаклизма — революции.
Она пробуждает к жизни страшные силы, люди теряют разум. И нет спасения от этого безумия. Пусть сторонники революции прячутся за красивые слова. Никакими словами нельзя оправдать то, что случается. Бернард Шоу однажды сказал: «Революции никогда еще не облегчали бремя тирании, а лишь перекладывали его на другие плечи».
И это на самом деле так. Тирания после социальных катаклизмов отнюдь не исчезала. Просто менялось соотношение сил, появлялись новые палачи и жертвы.
Обо всем этом, в частности о драматизме и трагизме революции заставляет, задуматься картина К. Юона «Новая планета».
По картине К. Юона «Новая планета»