По рассказу Андреева «Тьма»
В нашумевшем рассказе «Тьма» проповедуется знакомая уже нам идея: либо полное торжество добра, либо топчите добро в грязь, иными словами — отказ от всякой попытки одолеть глухую стену жизни. Герой рассказа террорист Алексей скрывается от полиции в публичном доме. В ответ на рассказ о себе он слышит гневную отповедь одной из девиц: «Какое ты имеешь право быть хорошим, когда я — плохая?», и Алексей вдруг соглашается с ней.
Отношение Андреева к своему герою довольно сложно. Он, по выражению Луначарского, бьет своего «революционера»
Но Андреев идет еще дальше, вкладывая в уста Алексея тост, который изобличает его как ренегата: «За нашу братию! За подлецов, за мерзавцев, за трусов, за разбавленных жизнью… За всех слепых от рождения. Зрячие! Выколем себе глаза, ибо стыдно… зрячим смотреть на слепых от рождения.
Если
Рассказ вызвал поистине бурную полемику. Луначарский, указав, что писатель имел право изобличить «болвана и фарисея», незаконно называвшего себя революционером, упрекает
Автора за попытку возвеличить героя, идущего на своеобразную жертву: если люди плохи, то и я не имею права быть хорошим. Жестоко осудил автора «Тьмы» М. Горький:
«Обиделся я на тебя за нее. Дело происходило в действительности не так, как ты рассказал, а — лучше, человечнее и значительнее. Девица оказалась выше человека, который перестал быть революционером и боится сказать об этом себе и людям.
Был праздник, была победа человека над скотом, а ты сыграл в анархизм и заставил скотское, темное торжествовать над человеческим».
«Тьма» послужила основным поводом для разрыва между Горьким и Андреевым. Об этом свидетельствует сам Горький: «после «Тьмы» решил прекратить с ним личные отношения». Горький поставил Андреева рядом с Сологубом и другими писателями, стремившимися «запачкать» революционера. Прототипом героя «Тьмы» был эсер П. Рутенберг, организатор убийства Гапона. Он, по словам Горького, заслуживает такого изображения, как заслуживали его и нечаевцы, прототипы героев романа Достоевского » Бесы «.
Однако объективное звучание этих произведений оказалось таким, что вызвало протест передовой общественности. Образ лжереволюционера в рассказе Андреева перерос в клеветническое изображение революционера вообще. Перед нами наиболее разительный пример утраты Андреевым общественного критерия.
Исследователями отмечено некоторое сходство между героями «Тьмы» и рассказа М. Коцюбинского «Интерро». Основание для такой аналогии есть, однако общий тон одного и другого произведений различен. Андреев ведет своего героя к безусловному развенчиванию, Коцюбинский — к возрождению. Оба персонажа входят в рассказы пошляками. Герой Коцюбинского охвачен страхом перед жизнью, проклинает город, напоминая этим героя андреевского «Проклятия зверя».
Он цинично равнодушен к жертвам террора. Однако к концу рассказа его цинизм воспринимается как поза, как жест отчаяния. Стоило ему встретиться с живым страдальцем — мужиком, как он возрождается к борьбе. Как прямой ответ призыву андреевского героя погасить все огни звучат слова героя.
Развенчав своего героя, Андреев сам утратил всякую положительную идею. Вот почему некоторые критики отождествляли позицию героя рассказа и точку зрения автора, что давало основание считать «Тьму» едва ли не самым реакционным произведением Л. Андреева.
Сам писатель под воздействием критики осудил рассказ, признав его «вещью жестоко неудачной, конфузной». Глубоко был ранен он суровым приговором Луначарского, назвавшего Андреева «идеологом мещанства». «В особенности ударил по больному месту,- вспоминает Скиталец,- девиз темноты: «стыдно быть хорошим», который приписывали самому автору». Андреев не разделял ни этого девиза, ни призыва лезть во тьму, но что тьма — неизбежность русской жизни, что она навсегда заволокла небо,- это для него было истиной.
В этом и проявился пессимизм писателя, его страх перед жизнью.
По рассказу Андреева «Тьма»