Почему не удалось превращение Шарикова в личность, как мечтал доктор Борменталь?
Некоторые исследователи предполагают, что идею сделать главным героем своего произведения умную говорящую собаку Булгаков взял из повести Н. В. Гоголя «Записки сумасшедшего» , где в одной из глав человек изображается с точки зрения собаки. Однако прием описания мира с точки зрения животного встречается и в романе Апулея «Золотой осел» , и в романе Э.-Т.-А. Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра» , и в повести Л. Н. Толстого «Холстомер» , и в рассказе А. П. Чехова «Каштанка» , и в рассказе И. А. Бунина «Сны Чанга» , и т. д. У
Царство ему небесное за то, что был настоящая личность, барский повар графов Толстых» . Повар Влас заслужил высокую собачью похвалу за широкую душу и сказочную щедрость; но доктор Борменталь вкладывает в понятие
Когда шел процесс внешнего формирования человекоподобного существа, Булгаков отмечал, что оно унаследовало именно от Клима матерную брань, курение, пристрастие к семечкам, балалаечной игре и алкоголю. Ведь из первой главы известно, что пес Шарик не ругался, не терпел табачного дыма, не любил музыки. Понятно, что неопрятность, безвкусную манеру одеваться «лабораторное существо» получило тоже от «человеческого предка»: у профессора Преображенского рябит в глазах, когда он видит на Шарикове ядовито-небесно-го цвета галстук с фальшивой рубиновой булавкой, лаковые штиблеты с белыми гетрами. Столь нелепый наряд выдает невоспитанность и одновременно самоуверенность Шарикова. Когда характер человекоподобного существа стал проявляться в поступках и словах, профессор понял, что в результате операции получился снова Клим Чугункин, однако с добавлением некоторых собачьих черт: привязанностью к кухне, где тепло и сытно, ненавистью к котам, праздностью.
Таким образом, исходный материал эксперимента не давал никакой надежды на то, что появившееся в результате смелой операции существо будет личностью. Как справедливо заметил Преображенский, ходить на задних лапах и говорить — «это еще не значит быть человеком» . В сложившейся ситуации ученые могли надеяться только на воспитание личности в подопытном существе. Преображенский и Борменталь сделали не одну попытку внушить Шарикову правила поведения и нравственные принципы, достойные человека.
Но и тут у высокоученых мужей ничего из задуманного не получилось. Наоборот, превращение «милейшего пса в мразь» происходит стремительно, ибо Шариков сразу после внешнего очеловечивания демонстрирует грубость в отношении окружающих людей, склонность к пьянству, невежество, соединенное с непомерным самомнением, аморальное поведение. Филипп Филиппович лишается высокого звания «божества» и превращается в «папашу» , у профессора пропадают деньги, Шариков пристает к Зине и Дарье Петровне, принуждает машинистку Васнецову выйти за него замуж, выдает себя за красного командира, получившего тяжелое ранение на гражданской войне. Своим хамством он терроризирует всех окружающих, а венцом его бурной деятельности против своего «создателя» стали донос в секретные государственные органы и покушение на жизнь профессора. В дело воспитания Шарикова вмешался председатель домкома Швондер.
Он быстро уверил воспитуемого, что все сложные правила и принципы, о которых толкуют Преображенский и Борменталь, не нужны: по мнению Швондера, невежественный, некультурный Шариков — достойный гражданин своего отечества уже потому, что «трудовой элемент», а трудовой элемент потому, что не нэпман. Значит, Преображенский, по понятиям Швондера, обязан похлопотать о документах для «нового» человека, прописать его в своей огромной квартире; а Шариков, со своей стороны, должен устроиться на работу и «взяться на воинский учет». Однако, соглашаясь воспользоваться своими гражданскими правами, Полиграф Полиграфович отказывается исполнять свой священный гражданский долг. «На учет возьмусь, а воевать — шиш с маслом» , — откровенно заявляет он. Развивая своего питомца, Швондер снабжает его самыми необходимыми книгами и понятными теориями. Швондер пытается использовать Шарикова в борьбе с профессором Преображенским, который очень не нравится домкомовскому деятелю своей независимостью, смелостью и интеллигентностью.
Таким образом, воспитать в Шарикове личность Преображенскому и Борменталю не удается, хотя вряд л и что-нибудь толковое получилось бы из этой затеи даже и без вмешательства Швондера. В результате «скрещивания» собаки с преступником получается монстр, который в своей аморальности и агрессивности не останавливается ни перед подлостью, ни перед предательством, ни перед убийством. «Лабораторное существо» понимает только силу и готово, как всякий раб, при первой возможности отомстить всему, чему прежде подчинялся. Поняв это, Преображенский делает вторую операцию и возвращает Шарикова в «первобытное состояние» , потому что как человекоподобное существо он никуда не годится, а как пес — забавное и умное животное. Подводя итог, следует отметить, что в «Собачьем сердце» автор ставит важнейшие философские и социальные проблемы и решает их на материале полуфантастической-полуреальной истории. Фантастической в этой повести представляется операция профессора Преображенского, в результате которой появился Полиграф Полиграфович Шариков.
Остальные события повести вполне правдоподобны, так как становятся художественным осмыслением реальных социальных явлений в послереволюционной России. Н. Г. Чернышевский в романе «Что делать?» утверждал, что надо изменить условия жизни, и тогда сам человек изменится, и «пребудет мир на земле и в людях благоволение». Булгаков не согласен с этим мнением: наследственность делает Шарикова таким, каков он есть, и никакая социальная среда не сможет его переделать. Ведь человека формируют не только социальные условия жизни, но и личные качества, наследственность, семейное воспитание, образование, национальные особенности, история отечества, религиозная традиция, природные условия и еще множество различных факторов. Булгаков разделяет другую точку зрения: человек может измениться эволюционно, путем нравственного самосовершенствования, «выдавливая из себя раба по капле» , сопротивляясь окружающему злу. Самовоспитание — процесс долгий, кропотливый, сознательный, не каждому он по плечу, а тем более Шарикову.
Ни пес, ни Клим Чугункин, черты и привычки которых соединились в самодовольном Полиграфе Полиграфовиче, не могут и не хотят работать над собой, а поэтому из «лабораторного существа», созданного искусственным путем, никогда, по мнению автора, не получится личность.
Почему не удалось превращение Шарикова в личность, как мечтал доктор Борменталь?