Поэт беспечный, я писал из вдохновенья, не из платы
Кюхельбекер больше не хочет ждать: им овладевает мысль об издании собственного журнала, сразу же пришедшаяся по душе его друзьям — Вяземскому, Пушкину, Грибоедову. С помощью Грибоедова, в сотрудничестве с новым другом и единомышленником В. Ф. Одоевским, Кюхельбекер начинает готовить альманах «Мнемозина». 17 января 1824 года первая часть альманаха была разрешена цензурой; успех был блестящим. Вышедший альманах собрал на своих страницах лучшие литературные силы.
Там опубликовали свои произведения Пушкин, Баратынский, Вяземский, Языков,
Д. Однако «Мнемозина» принесла Кюхельбекеру не только славу и материальное благополучие, но и новые огорчения.
Четвертая часть альманаха была задержана и вышла с большим опозданием лишь в конце 1825 года. Кюхельбекер вынужден вновь просить денег у матери и
Напряженная работа в «Сыне отечества» Булгарина и Греча и в «Благонамеренном» Измайлова дает скудные заработки. Его голова заполнена творческими планами, которым не суждено было сбыться в связи с событиями 14 декабря 1825 года.
VIII. » Вдруг лоно волн измял с налету вихрь шумный «.
Кюхельбекер был принят в Северное общество за месяц до восстания, в ноябре 1825 года. Хотя он не знал в деталях программы общества, у него была своя, четкая и продуманная программа, целиком согласная с идейными исканиями декабристов. Он излагает ее на следствии: его заставили «желать иного порядка вещей и, наконец, побудили вступить в тайное политическое общество» злоупотребления государственных чиновников, особенно в судопроизводстве, угнетения помещичьих крестьян, совершенный упадок торговли и промышленности, развращение нравов и невежество народа, неизбежные в состоянии рабства, поверхностного воспитания и обучения юношества и крайнее стеснение российской словесности…
Деятельность Кюхельбекера на Сенатской площади была кипучей и восторженной деятельностью революционера-романтика, готового на героический подвиг во имя свободы.
Он был вооружен палашом и пистолетом, ездил в Морской экипаж и в казармы Московского полка с известием о начале действий. Он искал заместителя неявившемуся предводителю восстания, пытался стрелять в великого князя Михаила Павловича и в генерала Войнова. Наконец, он пытался собрать солдат Гвардейского экипажа, расстрелянного выстрелами картечи, и повести их в атаку.
Кюхельбекер единственный из всех декабристов попытался бежать и удачно добрался до самой Варшавы. Но царская полиция хорошо знала его приметы, полученные даже в Зверинголовской крепости: «Росту высокого, сухощав, глаза навыкате, волосы коричневые, рот при разговоре кривится, бакенбарды не растут, борода мало зарастает, сутуловат». В Варшаве поэт был арестован — и то по собственной неосторожности.
Приговором Верховного суда Кюхельбекеру был назначена смертная казнь, замененная впоследствии двадцатилетними каторжными работами. Поэта продержали в одиночном заключении около десяти лет.
Он сидел в Петропавловской, Шлисельбургской, Динабургской, Ревельской и Свеаборгской крепостях, где им были написаны такие фундаментальные вещи, как драмы «Ижорский», «Прокофий Ляпунов», «Иван купецкий сын», поэмы и множество стихотворений. Большинство произведений Кюхельбекера увидело свет только после революции. В 1836 году поэта выслали в Забайкалье, где он и жил долгие годы, борясь с нищетой, не прерывая литературных занятий.
Кюхельбекер с нетерпением ждал освобождения, но мечты не оправдались — жизнь его была тяжелой.
«Я волен: что же? — бледные заботы, И грязный труд, и вопль глухой нужды, И визг детей, и стук тупой работы Перекричали песнь златой мечты».
Сибирь и ее новый быт стали для Кюхельбекера источником вдохновения. Слишком тяжел был переход для дворянина, поэта, романтичного чудака и мыслителя, «которому рукоплескал когда-то град надменный Париж», к необходимости пахать землю, сушить мох для постройки дома, искать за несколько верст заблудшего быка — и все это для того, чтобы прокормить себя и семью. В Забайкалье Вильгельм Карлович женился на дочери почтмейстера Артеновой Дросиде Ивановне, которая была ему преданным другом.
Поэт беспечный, я писал из вдохновенья, не из платы