Причины обращения Горького к романтической поэтике
Горький называл «Старуху Изергиль» лучшим своим рассказом. Такая высокая оценка удивительна у писателя, беспощадно критически относившегося почти ко всему им созданному, считавшего неудачными многие свои замечательные ранние рассказы, «Фому Гордеева», «На дне», «Мать» и т. д. Значит, было в рассказе «Старуха Изергиль» что-то особенно важное для Горького. Этот рассказ отличается удивительно стройной композицией.
Три части произведения освещают три пути, возможные для каждого человека. Автор как бы превращает читателя
Содержание первой части триптиха составляет легенда о Ларре. Когда-то В. Г. Белинский сказал, что в будущем обществе не будет смертной казни, а за самые тяжкие преступления станут наказывать бессмертием: вечной отверженностью. О той же каре говорилось в гениальной щедринской сказке «Христова ночь». Считая смерть недостаточным возмездием для казненного предателя, Христос воскрешает его, и предатель начинает искать смерти, но не находит: он осужден на вечную жизнь, которая
Та же мысль воплощена в легенде о Ларре, только она приобрела у Горького новое значение: он вступил в борьбу с той системой идей, которой суждено было стать едва ли не главным духовным подспорьем наиболее реакционных, наиболее опасных для человечества сил. Ларра спускается с гор к обитателям долин. Он, сын орла царя птиц, презирает обыкновенных людей и не хочет считаться с их желаниями и законами. «Всем даже страшно стало, когда 449 все поняли, на какое одиночество он обрекает себя», но самому Ларре это сначала совсем не страшно. Он смеялся, когда племя стало гнать его прочь, и смеялся еще громче, когда его осудили на бессмертие. Он остался «… один, свободный, как отец его…
Но отец его — не был человеком… А этот — был человек».
Человек же, в отличие от животного, от зверя, не может жить вне общества, и Ларру начинает тянуть к людям: «… долго он, одинокий, так вился около людей…» И тогда к нему приходит возмездие: «нет ему места среди людей», «нет жизни, и смерть не улыбается ему».
Судьба Ларры учит: нет ужаснее несчастья, чем одиночество. А легенда о горящем сердце Данко, составляющая содержание заключительной части триптиха, рассказывает о другом бессмертии, которое приходит не как «высшая кара», а как высшая награда, — приходит к герою, жертвующему своей жизнью в борьбе за свободу народа. О чем же рассказывает центральная часть триптиха, посвященная судьбе самой Изергиль?
О том, что нельзя совершать подвиги и в то же время жить только для себя, только для личного счастья, что нельзя быть одновременно Данко и Ларрой.
К Изергиль тоже приходит возмездие: в душе этой сильной и гордой женщины начинает звучать «боязливая, рабская нота». Поэтому Изергиль вызывает не восхищение, как Данко, и не ненависть, как Ларра, а только жалость.
Н. К. Михайловский уверял, что М. Горький одинаково относится к Ларре и Данко, что оба они в равной мере — носители «морали господ». Он и Макара Чудру называл «сверхбродягой» и, в сущности, подводил под это всех горьковских босяков. В этом он был близок к ненавистным ему декадентам. В том же 1898 году, откликаясь на те же горьковские «Очерки и рассказы», Н. Минский назвал Макара Чудру «степным Ницше» и объявил идеалом героев Горького стремление «жить не задумываясь над жизнью, жить в меру не своего разумения, а в меру своих сил; любить силу, в чем бы она ни проявлялась, и презирать слабость, под какими бы словами она ни пряталась».
Правда, народники говорили о склонности Горького к «культу силы» как о его пороке, сближающем его с декадентами, а декаденты — как о достоинстве, позволяющем надеяться на его освобождение от «пут гражданственности».
Н. Минский с удовлетворением отмечал, что «молодой автор дерзнул взглянуть на жизнь самостоятельно, без тех наглазников, которыми разные прошеные и непрошеные учители и гувернеры так ревниво стараются ограничить кругозор русского интеллигентного человека». Однако и народники, и декаденты, и нововременцы, и буржуазно-либеральные критики равно приписывали самому Горькому анархическое мироощущение его героев. И хотя все эти критики вскоре убедились в том, что сознание писателя развивается в направлении, не имеющем ничего общего с анархизмом, предвзятые представления о его раннем творчестве жили очень долго, а отчасти живут до сих пор.
Герой-рассказчик, появившийся уже в первом рассказе М. Горького «Макар Чудра», прошел затем через многие его ранние произведения: «Емельян Пиляй», «Мой спутник», «Однажды осенью», «Коновалов», «Проходимец» и другие. Почти в каждом из этих рассказов этот герой вступает со своими собеседниками-бродягами в спор, подобный тому, который разгорелся между ним и Макаром Чудрой.
Горький нанес мещанству особенно сильные удары, разоблачив его «строй души», основы мещанской психологии и идеологии. Он наносил такие удары, прославляя — в противовес мещанской косности и трусости — «безумство храбрых» и рисуя — в противовес стремящимся к покою мещанам — «не столько отверженных, сколько отвергших» — «отвергших» этот покой людей, которые даже «дно» предпочли мещанскому благополучию.
Их судьбы были трагичны, но эта трагичность тоже обращалась против мещанства, становясь суровым обвинительным актом. А удивительные картины степных и морских просторов, все краски и вся музыка горьковских рассказов, вся пронизывающая их поэзия вольности, раскованности, свободы — все это усиливало презрение к тем, кому такая поэзия недоступна и чужда, кого она страшит больше всего.
Причины обращения Горького к романтической поэтике