Профессиональные интересы Булгарина
Булгарин, получивший полную поддержку фон Фока, создал для нужд III Отделения виртуальную «русскую партию» — укорененную в дворянском обществе, с Мордвиновым и Ермоловым в качестве лидеров, с антинемецкой программой и тлетворным влиянием на молодежь.
Фаддей Венедиктович искусно сплел политику с коммерцией: в его донесениях опасными русскими патриотами-«якобинцами» оказывались по преимуществу издатели периодических органов, могущих составить конкуренцию его «Северной пчеле». В отборе литераторов, должных обратить на
Апретить Погодину издавать журнал, без сомнения, невозможно уже теперь. Но он хотел ехать за границу на казенный счет, хотел вступить в службу — вот как можно зажать его»4. В
В новом доносе обвинения становятся более политически направленными : «Полевого покровительствуют все так называемые патриоты и даже Мордвинов. Все замеченные в якобинизме москвичи: Титов, Киреевский, Соболевский — сотрудники «Телеграфа». Покровители оного князь Вяземский и бывший профессор Давыдов, самый отважный якобинец. Если свыше не взято будет мер, то якобинство приобретет величайшую силу для действования на умы»».
Многие из этих имен повторятся в доносе, написанном через год, — в связи со слухами о том, что кружок «Московского вестника» добивается права на издание политической газеты: «Все эти издатели по многим отношениям весьма подозрительны, ибо явно проповедуют либерализм. Ныне известно, что партию составляют князь Вяземский, Пушкин, Титов, Шевырев, князь Одоевский, два Киреевские и еще несколько отчаянных юношей. Поныне такое между ними условие: поручить издателю «Московского вестника» Погодину испрашивать позволение.
Сей Погодин чрезвычайно хитрый и двуличный человек, который под маскою скромности и низкопоклонства вмещает в себе самые превратные правила. Он предан душою правилам якобинства, которые составляют исповедание веры толпы московских и некоторых петербургских юношей, и служит им орудием».
Итак, с самого начала существования III Отделения Булгарин обращает его внимание на весьма определенный круг литераторов, находящихся под влиянием «русской партии». Это по большей части московская молодежь, выходцы из хороших дворянских семейств, руководимые развратным вольтерьянцем Вяземским и использующие в качестве подставной фигуры плебея Михаила Погодина. Мы увидим, что и общая картина литературной жизни, нарисованная Булгариным, и созданные им списки «неблагонадежных» литераторов, — все это будет определяющим образом влиять на литературную политику III Отделения в течение десятилетий.
В письме Бенкендорфу от 25 января 1830 года Булгарин жалуется на то, что его гонят и преследуют враги, сильные при дворе, — Жуковский и Алексей Перовский — «за то именно что я не хочу быть орудием никакой партии»! При обсуждении важнейшей но табуированной для прямого называния темы Булгарин и его покровители пользовались условным языком Булгарин недвусмысленно указывает на то что преследования его обусловлены как раз тем что он преданно служит интересам вполне определенной «партии» и не желает служить другой.
Для дискредитации круга «Литературной газеты» и его «покровителей» Булгарину весьма пригодились события Июльской революции. 10 августа 1830 г. — то есть на следующий день после появления в «Литературной газете» заметки «О новых нападках на литературную аристократию»! — Булгарин представляет в III Отделение донесение о реакции Русского общества на революцию во Франции: «Все, что есть дерзкого, буйного, вольнодумного, революционного между молодыми людьми, покровительствуется партиею Карамзина.
Итак, согласно Булгарину, на Руси по-прежнему безнаказанно действует партия патриотов. Но теперь в ее составе и тактике происходят некоторые перемены. Покровителями партии при дворе оказываются люди «партии Карамзина и Муравьева», то есть прежде всего москвичи и арзамасцы — ненавистные Булгарину Жуковский, Дашков, Блудов.
Неблагонадежные молодые люди, успешно делающие карьеру под покровительством этих лиц, — Титов, Одоевский и другие перебравшиеся в Петербург «архивные юноши», о злонамеренности которых Булгарин не раз докладывал еще в 1827 году…
Он предлагает властям и координаты, в которых должна истолковываться позиция этой группы. В толковании Булгарина, апология русского дворянства означает не что иное, как пробужденное новой Французской революцией воскрешение надежд русского дворянства на его сословную независимость. А воскрешение таких надежд в свою очередь означает опасность царствующему дому, разрушение принципа легитимизма…
Профессиональные интересы Булгарина