Противоборство Базарова и Павла Петровича Кирсанова в романе И. С. Тургенева «Отцы и дети»
1. Противостояние Базарова и Пала Петровича. 2. Нигилистические взгляды Базарова. 3. Авторское отношение к герою.
С первых страниц романа И. С. Тургенева «Отцы и дети», вернее с первой встречи двух главных героев Евгения Базарова и Павла Петровича Кирсанова становится ясно, что мировосприятие этих двух людей настолько противоположно, что не может не повлечь за собой антипатию друг к другу. Представителя старой гвардии сразу же изумил и стал раздражать внешний вид гостя: длинные волосы и бакенбарды, свободный покрой одежды, в частности
Безусловно, аристократ Кирсанов не мог спокойно отнестись к этому: «Он начинал чувствовать тайное раздражение. Его аристократическую натуру возмущала совершенная развязность Базарова. Этот лекарский сын не только не робел, он даже отвечал отрывисто и неохотно, и в звуке его голоса было что-то грубое, почти дерзкое». В отличие от распущенного, по мнению представителя старшего поколения, молодого человека Павел
Пленять-то здесь, жаль, некого. Я все смотрел: этакие у него удивительные воротнички, точно каменные, и подбородок так аккуратно выбрит. Аркадий Николаич, ведь это смешно?» Базаров сразу же относит своего нового знакомого к так презираемым им же романтикам, по своему складу характера, по мнению Евгения, совершенно бесполезных: «Удивительное дело, — продолжал Базаров, — эти старенькие романтики! Разовьют в себе нервную систему до раздражения… ну, равновесие и нарушено».
Таким образом, эти два человека уже по внешним различиям, не познакомившись поближе, составили друг о друге неблагоприятное мнение. Не менее противоположны оказались и внутренние убеждения главных героев, что и породило конфликтную ситуацию в доме Кирсановых. Каждая из теорий имела свои сильные и слабые стороны. Нигилист Евгений смотрел на жизнь прежде всего с «критической точки зрения».
Для не него не существовали чужие авторитеты, поскольку он «не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип», Павел Петрович, наоборот, в человеческой личности ценит в первую очередь принципиальность, считая, что у каждого должны быть определенные рамки, за которые ему не следует выходить, что бы ни произошло. Безусловно, в рассуждениях Кирсанова содержалась немалая доля истины, ведь зачастую именно внутренние границы и стойкие убеждения не позволяют кому-либо потерять свое человеческое лицо или сломаться в трудной ситуации. Стремление Евгения на деле проверить любое утверждение в общем-то похвально: «и чему я буду верить… мне скажут дело, я соглашусь, вот и все», однако не всегда исполнимо, что-то все равно в этой жизни приходится брать на веру. Излишний скептицизм может серьезно ограничивать человека в его развитии, создавать эффект нового и нового так называемого изобретения велосипеда. С другой стороны, Евгений может служить примером рассудительности.
По мнению нигилиста, уважение нужно еще заслужить, заработать собственным трудом. «Узнав прошлое Кирсанова, молодой человек еще более начинает презирать своего нового знакомого: «…человек, который всю свою жизнь поставил на карту женской любви, и когда ему эту карту убили, раскис и опустился до того, что ни на что не стал способен, этакой человек — не мужчина, не самец. Ты говоришь, что он несчастлив: тебе лучше знать; но дурь из него не вся вышла. Я уверен, что он не шутя воображает себя дельным человеком, потому что читает Галиньяшку и раз в месяц избавит мужика от экзекуции». Евгений прежде всего цените себе то, что не подвластен никаким чувствам, и никакая барышня не сможет вывести его из равновесия. Каждый из сторон конфликта и по-своему относился к русскому народу.
На словах Павел Петрович вполне сносно относился к крепостным и даже иногда брал на себя роль защитника простого люда, однако на деле оказывалось, что он свысока смотрел на крестьян, причем мог разговаривать с ними, только нюхая одеколон. Базаров же с открытым пренебрежением относился к мужикам: «…русский мужик бога слопает». Тем не менее очень быстро находил общий язык с ними, которые довольно быстро начинали считать его за своего. Скорей всего здесь сказывалось происхождение нигилиста: дед Евгения был пахарем.
Таким образом, и Павел Петрович, и Базаров не могли похвастаться добрым расположением к простому мужику, однако если первый это тщательно скрывал, то последний не делал из этого тайны. Крестьяне тянулись к Евгению потому, что чувствовали не наигранное отношение к ним Базарова, который хоть и ругал их, однако возился с ними. Не мог Базаров простить Кирсанову и склонность все списывать на воспитание. По мнению молодого человека, каждый должен сам заботиться о своих внутренних качествах и устремлениях не зависимо от эпохи, в которую ему выпало жить: «Всякий человек сам себя воспитать должен — ну хоть как я, например…
А что касается до времени — отчего я от него зависеть буду? Пускай же лучше оно зависит от меня. Нет, брат, это все распущенность, пустота!» Чрезмерный скептицизм, отрицание всего человеческого, сентиментального, романтического, привело к тому, что молодой человек не способен был принять и понять такие стороны человеческого бытия, как искусство, поэзия, музыка. Именно это в первую очередь выдавало одностороннее, однобокое развитие Евгения. Талантливый начинающий ученый, возможно, хороший специалист в области медицины и естественных наук, он оказался совершенно невежественен в плане духовного развития, понимания прекрасного.
Базаров существенно сужал и обеднял окружающий мир, отвергая поэзию, музыку, а любые чувства сводя к физиологическим проявлениям человеческой натуры: «Мы, физиологи, знаем, какие это отношения. Ты проштудируй-ка анатомию глаза: откуда тут взяться, как ты говоришь, загадочному взгляду? Это все романтизм, чепуха, гниль, художество…». Именно поэтому, возможно, он казался совершенно неподготовленным, когда это самое «физиологическое проявление» настигло его самого при знакомстве с Анной Сергеевной.
Кирсанов, в отличие от противника, прекрасно разбирался в искусстве, это давало ему силы находить определенные радости в этой жизни несмотря на добровольное затворничество и отказ от семейных уз. Теория Базарова дала серьезную трещину, когда он, неожиданно для себя влюбившись в Одинцову, вдруг обнаружил в себе так презираемый им романтизм. Именно поэтому ему так тяжело смириться с этим всепоглощающим чувством.
Его рассуждения о том, что от женщины нужно добиться толка и отвернуться в случае неудачи потерпели крах: «Одинцова ему нравилась: распространенные слухи о ней, свобода и независимость ее мыслей, ее несомненное расположение к нему — все, казалось, говорило в его пользу; но он скоро понял, что с ней «не добьешься толку», а отвернуться от нее он, к изумлению своему, не имел сил». И только природа помогала пережить эту неудачу, поскольку, являясь только лишь «мастерской», все же на каком-то бессознательном уровне помогала справиться отъявленному материалисту со своей проблемой. Только в лесах он успокаивался и мог трезво оценить свои чувства. У Ивана Сергеевича далеко неоднозначные чувства к своему герою. Он в какой-то момент даже увлекается мировоззрением Базарова, о чем говорит глобальность и доминирование выписанного образа над остальными персонажами.
Тем не менее Тургенев не согласен с нигилистом, о чем еще раз свидетельствуют замечательные описания природы, которые вставляет автор практически после каждого базаровского диалога, содержащего какое-либо отрицательное утверждение. Показывая красоту лесов и лугов, писатель дает понять читателю, что весь огромный и разнообразный мир нельзя ограничивать узкими рамками материалистического видения.
Человек не должен считаться венцом природы, поскольку рядом нам и не зависимо от его деятельности всегда будут происходить вещи, не поддающиеся описаниям и рассмотрению с точки зрения математических уравнений или формул. За многое в жизни человека отвечает душа, сердце и так называемое шестое чувство.
Противоборство Базарова и Павла Петровича Кирсанова в романе И. С. Тургенева «Отцы и дети»