Раскрытие образа старца Амвросия, прототипа Зосимы в «Житие великого грешника» Достоевского часть II
В учении старца Зосимы у Достоевского есть замечательное место о том, что и в аду можно еще смирением и покаянием получить некое избавление от мук. В православной святоотеческой литературе, поскольку она нам доступна и лишь в той, которую читал Достоевский, мы не нашли этой мысли ни у кого, кроме лишь Иоанна Златоуста, да и то в одном месте в виде легкого намека. Иоанн Дамаскин, имя которого упоминается в рукописи к «Братьям Карамазовым», в своем изложении Православной веры, святитель Тихон Задонский и некоторые другие источники и жития все
Тихон, мысли которого вместе с Исааком Сириянином послужили канвой для рассуждений об аде Зосимы в романе Достоевского, тоже не признавал выхода из ада. Пусть будем и каяться, и сожалеть о жизни, но нет и нет уже исхода: «не ожидай более ничего, кроме сего, в котором находишься, бедствия…» Нет там уже никакого утешения, а мрак духовной гибели во тьме кромешной. У Достоевского есть какой-то выход для смирившихся, есть спасение в аду. На этом примере видно,
Он отыскивал жадно в Житиях, у Тихона, в речах Амвросия и в поведении таких странников и молитвенников учения о спасительности искушения, о значении для жизни человека и мира веры и веры свободной, о божественном лике Христа, о пути крестном. Он жаждал святыни, ибо был так создан, по его словам, что «не мог жить без святынь». Нужен был авторитет, традиция, народное, основное и вместе с тем — всемирное.
И он обрел это в старчестве. По богословскому определению «старчество» состоит в искреннем духовном отношении духовных детей к своему духовному отцу, или «старцу», т. е. «окормителю» духовному. Достоевский знал это и стремился по-своему воплотить свою мечту о праведнике, о положительной фигуре русской и всемирной. И не было для него иной мечты и иного выхода, как тип, охваченный одной великой и всемирной идеей, всепримиряющей идеей любви Христовой.
Но в уста этого героя, отца духовного и учителя «будущего своего героя», он влагал и свои личные наболевшие идеи; и за голосом вселенского православия и через толщу многих литературных житийно-традиционных слов и оборотов слышится, вре менами, исступленный, срывающийся голос самого автора. Тиховейность и житийность отходят вдруг на второй план, и пророк и глашатай, журналист-почвенник, являет лицо свое: «От народа спасение Руси. Русский монастырь искони был с народом…
Если же народ в уединении, то и мы в уединении. Народ верит по-нашему, а неверующий деятель у нас в России ничего не сделает, даже будь он искренен сердцем и умом гениален. Это помните.
Народ встретит атеиста и поборет его, и станет единая православная Русь. Берегите же народ и оберегайте сердце его. В тишине воспитайте. Вот ваш иноческий подвиг, ибо сей народ богоносец…» Или в другом месте: «Кто не верит в Бога, тот и в народ Божий не поверит. Кто же уверовал в народ Божий, тот узрит и святыню Его, хотя бы и сам не верил в нее до того вовсе.
Лишь народ и духовная сила его грядущая обратит отторгнувшихся от родной земли атеистов наших». Вот еще один пример из многих: «Но спасет Бог Россию, ибо хоть и развратен простолюдин и не может уже отказать себе в смрадном грехе, но все же знает, что проклят Богом его смрадный грех и что поступает он худо, греша. Так что неустанно еще верует народ наш в правду, Бога признает, умилительно плачет… А Россию спасет Господь, как спасал много раз. Из народа спасение выйдет, из веры и смирения его…» На этом примере и закончим свое исследование и вернемся к основным темам и идеям учения не только Зосимы, но и Макара Долгорукого и Тихона из «Бесов».
По мнению проф. В. Комаровича, высказанному им в уже упомянутой работе о » Братьях Карамазовых», в основе учения старца Зосимы у Достоевского лежит четыре главных идеи. Собственно — даже одна, из которой вытекают все остальные.
Это: 1) присутствие Бога во вселенной, 2) органическое единство мира, 3) всеответственность, 4) идея свободного возврата к Богу. Это мнение проф. В. Комаровича о четырех основных идеях старца Зосимы и Достоевского кажется нам далеко не полным. Позволим себе поэтому, опираясь частью на приведенные выдержки, частью на всю совокупность имеющихся у нас данных, привести свою схему основных идей. Идеи эти нашли свое самое яркое воплощение в старце Зосиме, но встречаются и много ранее.
Иногда они, как у Макара Долгорукого, овеяны экстазом «Откровенных рассказов странника…», порой они вложены в уста мудрого монаха, но всюду они есть. Вот наша схема основных идей: 1) Христос — Богочеловек, идеал, цель и венец мира, и этот Христос у нас, это русский, православный Христос. 2) Божественный лик заключен в каждом человеке. 3) Основа всего мира — Любовь: а) Любовью связуется мир, б) Любовь сердечная претворяет мир в рай, в) Любовь основа для чувства смиренной всеответственности одного за всех, г) невозможность деятельно любить — ад. 4) Путем страданий добиваемся смирения и приобретаем Любовь сердечную.
5) Необходимость свободной веры без чуда — веры сердца. 6) Возможность для верующего мгновенного покаяния — перерождения сердцем. Заканчивая нашу статью, чувствуем ее крайнюю неполноту, но материал столь гро маден, что здесь мы лишь дали конспективный набросок части своей большой работы.
Раскрытие образа старца Амвросия, прототипа Зосимы в «Житие великого грешника» Достоевского часть II