Раздумья о настоящих человеческих добродетелях
Сочинение по роману «Разве ревут волы, как ясли полные?». Социально-психологический роман Афанасия Мирного «Разве ревут волы, как ясли полные?» ставит множество проблем. Главным ли в романе есть вопрос, вынесенный в заголовок? Не ответила ли на него революция 1917 года? Писатели всего мира испокон века ставили вопросы о смысле человеческого существования, философские категории жизни и смерти.
Однозначный ли ответ дают на них сами авторы? Всегда ли они осуждают того, кто стал убийцей? Нет, читатель умом и сердцем должен потрудиться
Начиная от жизненной истории Василия Гнидки, писатель хотел проследить, кто и как попадается на дно общества. Бедствовали миллионы, а преступниками становились лишь сотни. Не от трусливости, не от слабости, не от больной психики стал убийцей и Чипка.
А от чего?
Вот Чипка малый «…полез в печь, извлек жара в покрышку да и вынес в хлев» — чтобы наделать пожара. Подрос немного. Начал познавать природу. «Как схватит воробья, как скрутит головку…
Не успел глазом моргнуть, — как в одной руке осталось
Вот так наш герой сызмала начал устанавливать социальную и историческую справедливость… А сам за свои поступки старался избегнуть ответственности. Помните, для чего в образах «повыбивал глаза»? Вырос Чипка, водку пить научился. Опохмелится и все же возвращает домой: «…как бешеный бык налетает на дом…
Брязь! — одно окно… Дзень! — второе… Посыпалось третье… Грюк! Ногой в дверь…
Полетели и дверь в сени». А потом обижает родную мать, которая виновна перед сыном-вором лишь в том, что его породила и делала для него, что могла. Тяжело читать дальше рассказ о первом «настоящем» деле Чипка, своего рода посвящения в воровской орден.
У Чипки даже не возникает вопроса, сможет ли он «переступить через кровь»: первое убийство было случайным, планировалось только ограбление. Но камень, брошенный в воду, дает круги: одно преступление неизбежно тянет за собой второе. Возврата к нормальной человеческой жизни уже нет и не может быть. «Спит Чипка.
Совесть, задобренная водкой, его не мучила.» Чуть ли не современная история перед нами, когда под влиянием традиционного лекарства от горя совершаются преступления, о которых, к сожалению, так часто можно прочитать в сегодняшних газетах и журналах?
Потом у Чипки много будет всякого в жизни и в душе. Он будет выступать в роли защитника крестьян, его выберут, по-современному, в депутаты. Изберут, так как не доказано было участие Чипки в преступлении.
А обнаружился бы ли среди читателей кто-то, кто оставил бы в избирательном бюллетене фамилию Вареника, и или действовал где бы то ни было и когда закон, за которым Чипка мог бы быть оправдан за содеянные преступления и просто за свое поведение?
Чипка ненавидит богатых, сам становится богатым, потом убивает таких, которым недавно был сам. Бедных же не убивает не потому, что он их любит, а потому, что у них нет чем поживиться. Он уже просто не может жить, не чувствуя запаха крови.
Поражает то, что Чипка после преступлений не раскаивается, и на каторгу идет «…а именно сыч нахмурен. Только когда из-под нахмуренных бровей посылает на людей грозный взгляд».
Прежде всего хочется указать то, что Чипка, наверное, обнадеживающе воспринял тот факт, что первые кражи и даже убийство не были разоблачены. У него появилась уверенность: меня не поймают, я не какой-либо там неудачник. Это часто губит людей и в наше время.
Возвращаясь К истории земельного надела Чипки, к его юности, убеждаюсь, что никогда не было у Чипки безвыходного положения, что только нетерпение и злость на людей руководили им, толкали к падению. Читая роман, представляю себе, как сложилась бы жизнь героя в свободном мире. Чипка — крестьянин, хороший хозяин, добрый отец своим детям, внимательный и любящий мужчина. Свои трудолюбивые руки, острый ум, решительный характер он применяет для того, чтобы организовать односельчан на построение богатой и справедливой жизни.
Думаю, что с его дарованием и характером тот уголок земли, где он живет, стал бы процветающим. Его бы уважали крестьяне.
Считаю, что наибольшая его ошибка усталость, что он искал справедливости там, где ее нет; наибольшая его потеря — не имел духовного меча и щита, чтобы бороться и побеждать; наибольшее поражение — он судил людей, вместо того, чтобы судить себя.
Итак, духовный мир персонажа проявляется не только в психике, а и в отношениях с высшим Законом, то есть заповедями Божьими. Автор не морализирует, он развитием сюжета доказывает, что грех и счастье несовместимы.
Конфликт произведения — в человеческом сознании. Поэтому й есть этот роман психологическим, так как не дает однозначных ответов на многие вопросы, а побуждает читателя к раздумьям и собственным выводам. А давайте проанализируем свою жизнь. Есть ли среди нас такие, кого бы не обижали близкие люди? Есть ли такие, кому уже нечего желать?
Не впадаем ли мы иногда в такое отчаяние, что и жить не хочется? Всегда ли в своих неудачах мы предъявляем обвинение лишь себе, а не ищем виновников? Не бываем ли такие беззащитные, как и Чипка? Нельзя не согласиться, что едва ли из любой затруднительной ситуации единым выходом может быть месть, а еще страшнее — убийство.
Нельзя оправдывать преступление трудным детством, нелюбовью к себе людей. Итак, не всякими путями можно дойти до праведного действия. Надо думать и думать, как, борясь против зла, не совершить еще большего и непоправимого бедствия.
Современный мир — мир отчуждения и страха. Осмысливая произведение Афанасия Мирного, исследуя душевный мир литературного героя, мы учим признавать преимущество духовного над материальным, сознавать индивидуальную ответственность человека за все, что с ним происходит.
Жизнь вещь бушующая и не предвидена, и чтобы удержаться в ее быстром потоке, нужно быть сильным. Говорят, что жизнь — это симфония, вальс или и маленькая пьеса. И, к сожалению, дирижера часто выбираем не мы.
Но каждый создает жизнь свою сам, выбирая свой темп, свой размер и свою мелодию.
Итак пусть советом нам остаются слова Афанасия Мирного : «Когда можно, сделай так, моя доля, чтобы все мученики успокоились, их сердце испытало радость, оботри слезы горькие, чтобы дорогая улыбка заиграла на веселом лице».
Раздумья о настоящих человеческих добродетелях