Драматургия 30-х годов многообразна. Отчетливо выявились художественные течения героической трагедии и психологической драмы. Опираясь на опыт советской прозы, драматурги создают синтетический жанр драматургического эпоса. Развивается жанр комедии.
Выступая в разных жанрах, драматурги стремились охватить действительность в ее широком диапазоне: недавнее героическое прошлое и размах социалистической стройки, ростки нового уклада в деревне и судьбы интеллигенции, надвигающиеся военные события и тревога за безопасность Родины.
Для
большинства художников необходимость изображать людей сознательных, интересных, показывать их в сфере действия, борьбы становилась аксиомой. Вместе с тем общность целей и задач не исключала серьезных разногласий, касающихся принципов отображения новой действительности, показа личности в ее взаимодействии с массами. Крайними полюсами оказались две точки зрения. Сторонники одной, социально-психологической, линии — В. Киршон, А. Афиногенов и ряд других — выступили против драматургов, отвергавших принцип психологической индивидуализации.
В речи на Первом съезде советских писателей В. Киршон,
обосновывая свое понимание изображения новых людей, утверждал, что для показа таких черт, как классовость, коллективизм, необязательно рисовать массовые сцены, можно решать большие общественные проблемы в масштабах одной семьи, судьбы отдельной личности. Более того, именно на примере отдельного человека можно особенно глубоко и тонко проследить колоссальные сдвиги, происходящие в обществе. Отсюда выступления сторонников социально-психологического анализа в защиту традиций классической драматургии с ее углубленным вниманием к внутреннему миру человека, сфере его чувств и страстей. Получалось, что традиционная форма драмы вполне приемлема для воплощения как новых тем, так и новых героев. Правдоподобие страстей, естественность ситуаций, простота стиля — вот три кита, на которых воздвигалось здание психологической драмы.
Изображение больших исторических событий, преломленных через сознание индивидуального персонажа или отдельной семьи, требовало особо глубокой разработки характера. Поэтому обосновывалась такая диалектика взаимосвязи отдельного и всеобщего, личного и массового, которая покоилась на фундаменте психологической драмы.
