Религия в стихотворениях Пушкина
С момента своего основания Русь — христианское государство. Православная вера стала частью сознания русских людей. Конечно лее, это отразилось в литературе. Вся древнерусская литература писалась на церковнославянском языке.
Высокому «штилю» классицизма, коим писались героические поэмы, оды и трагедии, были присущи церковные и исконно русские слова. Содержание русской литературы тоже было религиозным. А. С. Пушкин нарушил строгое разграничение «штилей» в поэзии, но так как он тоже являлся глубоко верующим человеком, то религия
В рукописях самого Пушкина за 1827-1828 годы отражено его отношение к вере: «Не допускать существования Бога — значит быть еще глупее, чем те народы, которые думают, что мир покоится на носороге». Это мировоззрение Пушкина легко просматривается в его произведениях.
В основу стихотворения «Пророк» Пушкиным положен рассказ пророка Исайи, который видел Господа. Один из Серафимов, которые стояли около Него: «У каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лицо свое, и двумя закрывал ноги свои,
Тогда Господь послал Исайю к людям, чтобы пророк донес слова Творца до людей.
Митрополит Анастасий в работе «Пушкин в его отношении к религии и православной церкви» писал о том, что поэт «глубоко и искренне воспринял» пророка из книги Исайи, «приложив его к своему собственному поэтическому призванию».
Таким образом родилось стихотворение Пушкина «Пророк». Лирический герой этого текста проходит путь от грешника, который «влачился в пустыне мрачной», до человека возродившегося, очистившегося. Пророк среди людей — это символ духовного вакуума, символ одиночества.
Ведь на перепутье всегда надлежит выбирать: либо ты влачишь прежнюю грешную жизнь, либо посвящаешь ее Богу. Как и Исайе, в такой момент страждущему человеку может явиться Серафим. В стихотворении, очистившись страданиями, пророк духовно возрождается — «восстает и идет к людям», чтобы «жечь» их сердца словом Божьим.
Эпиграфом для другого пушкинского стихотворения «Свободы сеятель пустынный…» стала цитата из притчи о сеятеле: «Изыде сеятель сеяти семена своя». Эта притча, которую Иисус рассказывает людям в одной из проповедей, заключает в себе мысль о том, что «…кто имеет уши слышать, да слышит». Пушкин же отчаивается донести до «мирных народов» огонь свободы, он уже не надеется, что его слова о чести будут услышаны.
Многие другие стихотворения, не имеющие в своей основе библейских текстов, также перекликаются с размышлениями на темы христианской морали. Например, в Нагорной проповеди Христос говорит о прощении падших, о том, что «блаженны милостивые; ибо они помилованы будут». Эта тема звучит у Пушкина в стихотворениях «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» и «Деревня».
Пушкин осуждал жестокий век, где нет места милосердию, где насилие процветает, «не видя слез, не внемля стона» . В стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» поэт к своим заслугам перед народом причисляет, по-видимому, очень важный для него момент, то, что он «милость к падшим призывал».
Тема свободы у Пушкина трактуется с точки зрения христианского мировосприятия. Эта тема претерпевала изменения вместе со становлением личности поэта. В ранний период жизни Пушкина больше привлекала байроническая, мятежная страсть к свободе. Поэт, воспевавший Вакха и Киприду, становится певцом политической свободы, следуя теперь уже традициям Державина и Шенье.
В оде «Вольность» Пушкин как бы представляет нам политическую декларацию о гражданских свободах. Отрекаясь от «изнеженной лиры», то есть от жанра элегии и от недавнего своего романтизма, он следует традиции Шенье, «возвышенного галла», и порицает тиранию с ее бичами, «железами», «законов избирательных позором», «неволи немощными слезами». Поэт считает, что монархия должна быть ограничена «закона твердым щитом». До тех пор, пока «владыки» не издают закона и не следуют ему, преступна будет и власть, угнетающая народ, и мятежники, восставшие против тирании и убившие узурпатора. В Библии говорится: «Не убий», поэтому и убийство Павла I и Людовика — великий грех, несмотря на то что тираны ужасны, виновны в том, что не приняли достойный закон, но их казнь — тоже страшное деяние.
Последние строки оды звучат гимном Божественному Закону, который — единый для всех — призван стать и государственным, чтобы стоять у трона на страже справедливости и добра.
В стихотворении «К Чаадаеву» Пушкин призывает к свободе, воспевая вольность, связанную с падением тирана, но не монархии, власть, ограниченную справедливым законом. Поэт считает, что монархия религиозно и исторически оправдана, поэтому этот общественный строй органичен для России.
В стихотворении «19 октября» автор как бы очищает свою душу от страстей и байронического толка свободы. Отныне свобода для поэта — это независимость от света, от нравственной черни, от толпы, быть абсолютно свободным — значит подчиняться только велениям Бога. Для Пушкина-христианина это и есть настоящая свобода личности.
«Во глубине сибирских руд…» — послание Пушкина в Сибирь, обращенное к сосланным друзьям. В этом стихотворении поэт определяет главенствующей категорией личную физическую свободу. Эта же тема звучит в стихотворении «Анчар».
Самое страшное, с точки зрения христианских заповедей, когда у человека нет права выбора, когда его высшая свобода подавляется и человек умирает по воле другого: «… человека человек послал к анчару властным взглядом».
Тема свободы творчества тоже волновала поэта. Ее можно отнести к христианским мотивам Пушкина, так как она основана на религиозных понятиях.
С христианской точки зрения А. С. Пушкин рассматривает тему свободы и приходит к выводу, что монархия, ограниченная законом, идеальна для России, а личная свобода и свобода творчества, подчиняющаяся гласу Божьему, идеальна для человека.
Христианское звучание в лирике Пушкина обретает также тема любви. Если исключить ранние его стихотворения о любви, такие, как «К Наташе» и «К Наталье», в которых лирический герой преклоняется в основном перед физической красотой женщины, написаны они в период формирования мировоззрения поэта, потому что позже любовь в поэзии Пушкина уже пронизана религиозным чувством и понимает он ее уже по-другому. Так, в стихотворении «Я помню чудное мгновенье…» лирический герой называет женщину «гением чистой красоты», «божеством», восхищаясь ее «голосом нежным», милыми, небесными чертами. Иными словами, чувство лирического героя основано на восхищении внутренним миром женщины, на уважении к ней.
Здесь, так же, как и в стихотворении «Я вас любил…», описывается нежная любовь человека, готового пожертвовать своими чувствами ради счастья милой. Уважение, самопожертвование — это те нравственные критерии, которых придерживается каждый христианин.
К жизни и смерти, к радости существования на этой грешной земле и к мирному уходу с нее Пушкин относится также с точки зрения религии.
В стихотворении «19 октября» поэт призывает своих друзей к наслаждению, радости жизни, данной Богом: «Пируйте же, пока мы еще тут!»
Лирический герой его стихов считает, что человек, умирая, выходит из небытия земного и движется к вечному бытию небесному: «Мы близимся к началу своему…» В душе лирического героя нет страха перед смертью, так как это — естественный процесс — смена одного поколения другим. В стихотворении «Дорожные жалобы» также звучит мотив смерти и спокойного ее восприятия. Молодая жизнь, которая является на смену старой, воспевается в стихотворении «Брожу ли я…». «Мы все сойдем под вечны своды — И чей-нибудь уж близок час» — так утверждает лирический герой этого стихотворения, который не страшится смерти. Он говорит молодому поколению:
«Тебе я место уступаю, Мне время тлеть, тебе цвести».
Жизнь — священный дар, данный нам Богом, им нужно дорожить и наслаждаться. Когда же придет смерть, надо без страха и сожаления уступить свое место на бренной земле молодому поколению. Такова позиция Пушкина.
В целом, если не принимать во внимание такие произведения, как «Гавриилиада» и «Безверие», восприятие Пушкиным мира, свободы, жизни, смерти, любви проходило сквозь призму христианской веры, что, естественно, нашло отражение в творчестве поэта.
В современной литературе XX века значительно проявилось атеистическое мировосприятие, но христианские заповеди гуманны, учат добру и справедливости, по этой причине стихотворения А. С. Пушкина, впитавшие эти традиции, не утратят привлекательности для читателя еще очень долго, а может быть, не утратят ее никогда.
Религия в стихотворениях Пушкина