Сцена бала в доме Фамусова
Комедия А. С. Грибоедова «Горе от ума» состоит из ряда небольших эпизодов-явлений. Они объединяются в более крупные, такие, например, как описание бала в доме Фамусова.
Анализируя этот сценический эпизод, мы рассматриваем его как один из важных этапов разрешения основного драматургического конфликта, который заключается в противостоянии «века нынешнего» и «века минувшего».
Исходя из принципов отношения писателя к театру, стоит отметить, что А. С. Грибоедов представлял его в соответствии с традициями классицизма: не как
Столкновение Чацкого с фамусовской Москвой, носительницей этих пороков, с самого начала комедии кажется неизбежным. Конфликт стремительно развивается с первых же явлений пьесы и достигает апогея в сцене бала.
Грибоедов постепенно расширяет круг персонажей. Сначала мы знакомимся с домом Фамусова — с представителями московской аристократии и чиновничества. При чтении второго акта у читателей
Рутина столичного «света» является здесь во всей красе. Это типичные представители «века минувшего», который и не собирается сдавать свои позиции. Это создатели «общественного мненья», беспощадные судьи, чей приговор не подлежит сомнению, чей образ жизни, семейный уклад и воззрения незыблемы, единственно верны.
Роль исследуемого эпизода состоит еще и в том, чтобы показать читателю и зрителю наиболее полную картину мира, против которого так яростно восстает Чацкий.
Незадолго до того Фамусов произносит знаменитый монолог «Вкус, батюшка, отменная манера…» Эта пространная похвала завершается такими словами:
Решительно скажу: едва
Другая сыщется столица, как Москва.
И вот Москва — в доме Фамусова.
Предстают Горичи — молодая светская дама и «муж-мальчик, муж слуга, из жениных пажей». Чацкий удивляется столь быстрой перемене в образе жизни своего бывшего товарища. Кстати, автор постоянно подчеркивает эту характерную особенность светского общества — мужчины находятся в странной зависимости от женщин, не стремятся быть главными и довольствуются жалкой ролью.
Считают ли они ненормальным такое положение вещей? Вовсе нет, мужчины вполне довольны, хотя Платон Михайлович и картинно сетует на свою несвободу Чацкому.
Вот появляются князья Тугоуховские с шестью дочерьми: не отличающиеся друг от друга дочери; княгиня, цель жизни которой — удачно выдать их замуж; престарелый князь «на посылках» .
Приезжают графини Хрюмины — бабушка и внучка. Образ бабушки — это итог жизни светской дамы: «когда-нибудь я с пала та в могилу». Это несчастное существо, едва не рассыпающееся на ходу, — непременный атрибут любого бала.
Таков удачный, благонамеренный путь светской дамы, свершить который стремится каждая барышня, в том числе и Софья: замужество, роль в светских гостиных, почтение окружающих… Итак до того момента, когда «с бала да в могилу».
Здесь и полноправный член фамусовского общества Антон Антонович Загорецкий. Старуха Хлестова, одна из тех, чей суд составляет «общественное мненье», характеризует этого героя так:
Лгунишка он, картежник, вор;
Я от него было и двери на запор;
Да мастер услужить: мне и сестре Прасковье
Двоих арапченков на ярмарке достал;
Купил он говорит, чай в карты сплутовал;
А мне подарочек, дай бог ему здоровья!
А уже в самом конце появляется Репетилов — пародия на революционера. Смысл его лихорадочной деятельности выражается в словах: «Шумим, братец, шумим…»
И вот среди этого общества полупровинциальной Москвы, где «мненье света» составляют бабушки, тетушки, дочки и внучки, где нет высших «жриц», а раздаются лишь благоговейные голоса о суде Татьяны Юрьевны и Марьи Алексеевны, появляется Чацкий.
Он даже не пытается найти себе место в этом мире, где важен не человек, а степень его нужности, способности услужить. Здесь царят отношения не между людьми, а между чинами и титулами. Так может ли считать московский свет Чацкого здравомыслящим человеком? Ведь это значило бы, что его убеждения разумны, нормальны. Нет, он опасен для общества, ибо несет разрушение.
Естественно, что его объявляют вне закона. Чацкий для фамусовскойМосквы либо преступник, либо сумасшедший. И самому обществу удобнее видеть в нем безумца: ведь тогда все обличения Чацкого лишь плод больного воображения, ему можно даже посочувствовать:
А Чацкого мне жаль.
По-христиански так; он жалости достоин…
Чацкий-сумасшедший обществу не страшен. Это главное. Потому и клевете Софьи так легко и быстро поверил свет. «Безумный по всему», — выносит приговор фамусовский мир устами шута Загорецкого.
И с этого момента на Чацком клеймо безумца. Главный герой, видя окружающих, слушая их, в концеконцов и сам произносит:
… из огня тот выйдет невредим,
Кто с вами день пробыть успеет,
Подышит воздухом одним,
И в нем рассудок уцелеет.
Чацкий и фамусовское общество несовместимы, они живут как бы в разных измерениях. Свет видит в нем сумасшедшего, почитая себя разумным, нормальным. Чацкий же, конечно, свой мир, свои убеждения считает нормой, а окружающие предстают перед ним лишь как средоточие пороков. Он видит не реальных людей со своими слабостями, изъянами, пусть даже малыми достоинствами — перед ним нечто вроде кунсткамеры, сборища монстров. И потому Чацкий оскорблен, удивлен, досадует на себя за то, что решился пуститься в рассуждения перед такими людьми.
В сцене бала разрешается основной конфликт пьесы. Трагическое одиночество главного героя чувствуется здесь особенно остро. Чацкий лишний в этом мире ханжества и лицемерия. И не просто лишний — он смертельный враг, а потому изгой.
Все реплики, все монологи героя, направленные против устоев фамусовского общества, оказываются пока бесполезными. Трудно сказать, что время его не пришло. Чацкий первый в ряду «лишних» людей русской литературы. Всегда лишний.
Всегда одинокий. Но, несмотря ни на что, вечный борец. Вечная совесть эпохи…
Сцена бала в доме Фамусова