Стиль Курбского
Боярская партия в свою очередь выдвигает такого публициста, как кн. А. М. Курбский, плодовитый писатель, автор трех посланий к Грозному и «Истории о великом князе Московском», написанных им в Литве, куда он, изменив родине, бежал от гнева Грозного после проигранного сражения в Ливонии. Стиль Курбского обнаруживает в нем искусного оратора, умеющего сочетать патетичность речи со стройностью и строгой формальной логичностью ее построения.
Он унаследовал в этом отношении литературные традиции своих учителей — заволжских старцев и Максима
В первом же своем послании к Грозному, написанном в 1564 г. и переданном ему через своего слугу Василия Шибанова, Курбский, обличая царя в жестокостях по отношению к боярам, обращается к нему с гневной речью, построенной большею частью в форме риторических вопросов и восклицаний: «Про что, царю, сильных во Израили побил еси и воевод, от бога данных ти, различным смертей предал еси? и победоносную святую кровь их во церквах божиих, во владыческих торжествах пролиял еси и мученическими их кровьми Праги церковные обагрил еси? и на доброхотных твоих и душу за тя полагающих неслыханныя мучения, и гонения, и смерти
Не претвердые ли грады германские тщанием разума их от бога тобе даны бысть? Сия ли нам бедным воздал еси, всеродно погубляя нас?» и т. д. Курбский далее перечисляет все преследования, которые он претерпел от Грозного, начиная эту часть письма такими восклицаниями: «Коего зла и гонения от тебя не претерпех! и коих бед и напастей на мя не подвигл еси!» Свои укоры царю Курбский заключает также энергичным восклицанием: «Избиенные тобою, у престола господня стояще, отомщения на тя просят, заточенные же и прогнанные от тебя без правды от земли ко богу вопием день и нощь!» Это свое писание, «слезами измоченное», Курбский обещает положить с собой в гроб, отправляясь на суд божий.
Получив вскоре в ответ на свое конструктивно очень стройное послание многословное, пересыпанное обширными цитатами послание Грозного, Курбский так отзывается о стиле Грозного: «Широковещательное и многошумящее твое писание приях и вразумех и познах, иже от неукротимого гнева с ядовитыми словесы отры-гано, еж не токмо цареви, так великому и во вселенней славимому, но и простому, убогому воину сие было недостойно; а наипаче так ото многих священных словес хватано, и те со многою яростию и лютостию, ни строками, а ни стихами, яко обычей искусным и ученым, аще о чем случится кому будет писати, в кратких сло-весех мног разум замыкающе; но зело паче меры преизлишно и звягливо, целыми книгами, и паремьями целыми, и посланьми!..» Курбского удивляет, что Грозный решился послать столь нескладное послание в чужую землю, где имеются люди, искусные «не токмо в граматических и риторских, но и в диалектических и философских учениих».
«Курбский уже не убеждается доводами Иоанна,- писал Добролюбов,- у него другая точка опоры-сознание своего собственного достоинства. Взгляд его не может еще возвыситься до того, чтобы объяснить надлежащим образом и поступок Грозного с Шибановым; нет,- Шибанов пусть терпит, ему это прилично, и князю Курбскому нет дела до того, что приходится на долю Васьки Шибанова. Но с собой, с князем Курбским, аристократом и доблестным вождем, он не позволит так обращаться.
За себя и за своих сверстников-аристократов он мстит Иоанну гласностью, историей». Курбский не был идеологом того удельного «княжья», которое мечтало о возврате к порядкам, бывшим при его предках; он не отрицал исторической роли Русского государства, но стремился к сохранению известной доли былых своих преимуществ, и к оформлению господствующего положения крупных землевладельцев.
Однако и такая позиция потомка ярославских князей в условиях тогдашней политической действительности была уже программой не сегодняшнего, а вчерашнего дня и потому явно обречена была на неудачу, тем более что за внешне очень стройной, эмоционально насыщенной и логически убедительной речью Курбского сквозила по необходимости субъективная, личная и, наконец, во многом пристрастная оценка деятельности и поведения его смертельного противника. Она в особенности выступает в «Истории о великом князе Московском».
Обида Курбского на Грозного была тем сильнее, что Курбский сознавал себя одним из тех преследуемых Грозным княжат, которые, как и сам царь, происходили «от роду великаго Владимира», о чем опальный князь и напоминал своему гонителю. «Это напоминание,- говорит Плеханов,- показывает, что спор Курбского с Иваном был не только спором служилого человека со своим государем. В известной мере он являлся также спором двух ветвей одного и того же «рода великого Владимира». Иначе сказать: в лице Курбского говорил не только недовольный «велможа»; в его лице говорил также,- а может быть, и еще того больше? — один из потомков ярославских князей, обиженный одним из сильных князей московских»
Отрицательная оценка Курбским литературного стиля Грозного объясняется, разумеется, не только различием литературных навыков того и другого, но в первую очередь враждебным отношением Курбского к царю, которого он стремился скомпрометировать не только как государя и человека, но и как писателя. Грозный был человеком начитанным, но ему чуждо было академически выдержанное красноречие Курбского. При всей своей внешней неупорядоченности речь Грозного отличалась тем своеобразием, которое как раз обусловливалось его способностью свободно распоряжаться богатствами языковых средств, и книжных и просторечных, не стесняя себя никакими стилистическими канонами.
В писаниях Грозного ярче, чем в писаниях Курбского, сказались непосредственность и непринужденность его очень индивидуальной речи и его горячий писательский темперамент.
Стиль Курбского