Стихия Башлачева
Несчастная жизнь, — она до смерти любит поэта И за семерых отмеряет и режет! Эх раз, еще раз! А. Башлачев Q творчеством Александра Башлачева я познакомилась, услышав записи его песен на аудиокассете. Хотелось узнать о нем больше, и я стала собирать информацию из газетных статей и журналов.
В результате сложилась вот такая картина его недолгой, но яркой жизни. Жил в Череповце симпатичный парень, молодой журналист Саша Башлачев. Работал, писал стихи. Застенчивый взгляд, торопливая, немного сбивчивая речь. Никто и не подозревал, что ожидает
Весной 1984 года в Череповец приехал Артем Троицкий. Они познакомились. Башлачеву представилась возможность перебраться в Петербург, выйти со своими стихами и песнями на сцены северной столицы. Это предоставляло новые возможности, славу, признание.
И он сделал выбор. С той поры адрес его сменился на питерский. Он поет в разных городах России, путешествуя автостопом. Поет для студентов, актеров, журналистов, рок-музыкантов, художников.
Везде его встречали с восхищением, поражались необыкновенной силе, исходящей из его баллад. Поражал прежде всего космический размах его души. Его песни завораживали
В памяти тех, кто его слышал и знал, останутся маленькие колокольчики на кожаном браслете, затем перекочевавшие на шейную тесемку. Говорят, с некоторых пор он их уже не снимал. Они звенели в такт ударам по струнам гитары. Они стали его символом веры.
Знаменитая песня Башла-чева «Время колокольчиков» написана в ритме бега русской тройки, звенящей бубенцами под стук копыт. Долго шли снегом и морозами, Все снесли и остались вольными. Жрали снег с кашею березовой И росли вровень с колокольнями. Если плач — не жалели соли мы, Если пир — сахарного пряника.
Звонари черными мозолями Рвали нерв медного динамика. Концерты, тусовки, фестивали, поездки в Сибирь, Среднюю Азию. Везде и всюду Башлачев был своим, его любили и ждали.
Из интервью музыканта Юрия Наумова: «Сашка был признан как гений. У него была исключительно высокая репутация. Его делами-хлопотами занимался Артем Троицкий. То есть Сашку раскручивали такие силы, что, например, я и рядом с ним не стоял». Действительно, дружба с такими корифеями русского рока как Гребенщиков, Кинчев, Цой волновала его, радовала как свершившееся чудо.
Но со временем все тревожнее и беспокойнее становились Сашины глаза. Казалось, он увидел что-то такое, отчего перевернулась душа. «Поэт поднимает полные ведра внимательных глаз.» Эта башлачевская строчка вспоминается, когда смотришь на один из его последних фотопортретов. Башлачев по-прежнему приходил на домашние концерты, пел, смеялся, строил рожицы друзьям, но вдруг нестерпимая боль прорывалась в его пении: Я проклят собой.
Осиновым колом в живое, живое. Живое восстало в груди Все в царапинах да в бубенцах. Имеющий душу да дышит.
Гори — не губи. Сожженной губой я шепчу. Я шепчу, что, мол, я сгоряча да в сердцах. Башлачева стали приглашать на запись в студии, на съемки фильма и постоянно просили спеть.
В июне 1987 года Александр Башлачев принимает участие в 5-ом Ленинградском рок-фестивале. Его подавленность и нервозность была усилена прохладным приемом публики, не привыкшей слушать серьезные вещи. Башлачев исполнял «Пляши в огне»: Мы обручены, и я иду на звон струны из твоей косы. Мы обручены, и скоро время задуть часы. Время выйти в лес, где поляны святы.
Времени в обрез — цветы и еще цветы. 17 февраля 1988 года Башлачева не стало. Он погиб, выбросившись из окна своей новой питерской квартиры. Вспоминается некрасовская фор мула: «О город, город роковой!» И вправду, роковой: здесь был смертельно ранен на дуэли великий Александр Пушкин, расстрелян Николай Гумилев, при странных обстоятельствах погиб Сергей Есенин, выстрелом в сердце убит Игорь Тальков, погиб и Саша Башлачев.
Его последнее стихотворение было коротким, всего в четыре строки: И труд нелеп, и бестолкова праздность, И с плеч долой все та же голова, Когда приходит бешеная ясность, Насилуя притихшие слова. «Бешеная ясность» — о чем это? Можно только гадать. «.Рвали нерв медного динамика». Впервые услышанная, эта песенная фраза долго волновала меня своей звукописью. Подобные строки в песнях-балладах Башлачева ввергают просто в трансовое состояние. Сквозь ткань безошибочно сведенных воедино звуков проступает смысл, а за ним — картина, видившаяся наяву самому поэту.
И ты взлетаешь над реальностью, и видишь исконную Русь, забытую, забитую, канувшую в Лету, но воспетую вновь. Воспетую Александром Башлачевым. Слышишь шаги. Велика ты Россия, да наступать некуда.
Имя имен ищут сбитые с толку волхвы. . Шаг из межи. Вкривь да вкось обретается верная стежка-дорожка. Сено в стогу. Вольный ветер в углах ворожит Рождество. Кровь на снегу.
Земляника в январском лукошке. «Широкое пространство всегда владело сердцами русских, — писал Дмитрий Сергеевич Лихачев. — Чем отличается воля от свободы? Тем, что воля вольная — это свобода, соединенная с простором, с ничем не прегражденным пространством. А понятие тоски, напротив, соединяется с понятием тесноты, лишением человека пространства». В песне Башлачева «Некому березу заломати» тесно от низкого свода мрачной землянки, душно от убогой нашей жизни. Тоска неминучая и удушье в этой песне: Если по утрам очень скучно, А по вечерам очень страшно.
Всемером ютимся на стуле, Всем миром — на нары-полати. Саша Башлачев был чрезвычайно открыт и, конечно, раним. Беззащитность — ранимость — израненность. Русская душа — детская. Как береза — светлая.
Ножом по белой бересте — и слезы закапают, чистые, невинные. Где бы взять латы железные, оградиться от мира неправедного? Ой-й-й, скажи, звезда, да скоро ль сам усну, Отлив себе шлем из синего льда?. Ой-ей-ей, спроси меня, ясная звезда, Ой-ей-ей, спаси меня, ясная звезда.
Народный язык, народные обычаи, дух народный. Он знал это из первых рук, он жил этим. Стихию эту он пропустил сквозь себя, напитался ею и выплеснул вовне. Загадка Башлачева еще не разгадана.
Есть мифы и легенды, и есть факты. Есть аудиозаписи, сохранившие его баллады; есть стихи. Отпусти мне грехи, я не помню молитв.
Но, если хочешь, стихами грехи замолю. Объясни: я люблю оттого, что болит, Или это болит оттого, что люблю?.
Стихия Башлачева