Традиционное и нетрадиционное в русской культуре XVI века
В XVI в. древнерусская культура претерпела целый ряд принципиальных изменений, которые отразились во всех ее составляющих частях и функциональных сферах, в ее строении как ценностно-смыслового единства. Эти изменения, естественно, коснулись и литературы, впрочем, сохранявшей, как и в предыдущие века, синкретический характер и не отделявшей себя от своего ближайшего культурного контекста — исторического повествования, Священного Писания и ученых комментариев к нему, фольклорных текстов и т. п. Иными словами, словесность этого времени существовала
В древнерусской культуре XVI в. сохранялись и развивались такие традиционные черты средневекового времени, отмечаемые исследователями, как церемониальность, этикетность, каноничность,
Вместе с тем на протяжении XVI века в культуре накапливались такие черты и свойства, которые по отношению ко всей предшествовавшей древнерусской духовности были безусловно кризисными и в конечном счете переходили в новое качество, подготавливая такую ценностно-смысловую парадигму в истории русской культуры, которая бы более соответствовала наступающему Новому времени. Здесь многовековая традиция древнерусской культуры исподволь прерывалась, нарушалась. В культуре XVI в. незаметно для современников складывались представления, нормы, ценности, существенно расходившиеся с привычными и авторитетными.
Духовную жизнь, в том числе и литературу, Древней Руси XVI века обоснованно называют культурой «государственного устроения» . Становление русского централизованного государства сопровождалось соответствующим литературным «обрамлением», идеологически и беллетристически обосновывающим необходимость сильной деспотической власти для поддержании на огромной территории объединенной Русской земли справедливости и порядка.
Среди таких произведений, первым должно быть названо, конечно, «Сказание о князьях Владимирских», в центре которого находится вымышленная легенда о происхождении московских князей от римского императора Августа и наследовании Владимиром Мономахом традиций самодержавия от византийского императора Константина Мономаха. Первопричиной такого благорасположения византийских императоров к великим русским князьям будто бы явился удачный поход Владимира Всеволодовича на Царьград, принесший ему богатство и славу — по образу и подобию подобных же завоевательных походов его «прародителей» — князей Олега, Святослава, Владимира. «Благочестивый греческий царь» Константин Мономах, в то время воевавший еще с персами и латинянами, будучи устрашен походом «христолюбивого воинства» Руси, послал в Киев высокое посольство во главе с иерархами церкви, осыпал Владимира Мономаха дорогими и символическими дарами и по своей воле предложил заключить договор «о мире и о дружбе», тем самым признав «вольное самодержавие» великого князя, именуемого впредь «царем великой России» и прозванного по этой якобы причине Мономахом, и поделив все православие между властью своего и соседнего царства.
Второе из сочинений на тему «государственного устроения» — «Повесть о Петре и Февронии» Ермолая-Еразма, посвященная муромским святым — князю Петру и его жене Февронии, — сумевшим победить и сказочного летучего змея-оборотня, и реальных мятежных и честолюбивых бояр, восставших против «самодержавства» князя; герои повести, как подчеркивает автор, правили в своем городе «не яростью и страхом», а «истиной и справедливостью» и были для своих подданных «истинными пастырями», за что удостоились в своем народе чести и славы, а у Бога — святости. Характерно, что самодержавные монархи и светские правители в повести предстают одновременно и в качестве духовных «пастырей» народа, преподобных ревнителей православной веры и нравственности; представления о светской и духовной власти собираются воедино, в целостном образе державного благочестия и правой власти, а государство и церковь объединяются в высшем тождестве.
Еще одно литературно-идеологическое произведение этого времени — «Сказание о Магмете-салтане» Ивана Пересветова, в котором на примере падения Византийской империи, завоеванной турецким царем Магметом-салтаном, делается далеко идущий вывод о том, что «нельзя царю царство без грозы держать»; отсутствие царской «грозы» у греков, утрата ими твердости и справедливости привели их к падению нравов, ослаблению веры, к расцвету лихоимства и нечистых поборов, ослаблению воинского духа, лени, взаимной вражде, ересям и т. п., а торжество правды в турецком царстве объясняется наличием «царской грозы» . В заключение повести о Магмете-салтане автор советует русскому царю соединить «истинную веру христианскую», которой так славится Русская земля, и «справедливость турецкую» , т. е. пресловутую»грозу», — тогда, по мысли Пересветова, с русскими правителями и чудотворцами «ангелы бы беседовали».
Повесть И. Пересветова была написана в назидание молодому еще царю Ивану IV, и аналогии из собственной национальной истории кажутся автору уже недостаточными. Показательно, что образцом для подражания, идеалом государственного устройства у И. Пересветова служит уже не европоцентристская модель Вселенной, как, например, у старца Филофея, а непосредственно восточные нравы и исламские обычаи государственно-правового устроения, еще недавно, в период монголо-татарского ига, казавшиеся православным христианам безбожными и аморальными, противными русскому духу.
Традиционное и нетрадиционное в русской культуре XVI века