ТРАГЕДИЯ РАЗРУШЕНИЯ: ПОСТМОДЕРНИЗМ В ДЕЙСТВИИ
ТРАГЕДИЯ РАЗРУШЕНИЯ: ПОСТМОДЕРНИЗМ В ДЕЙСТВИИ
Самоубийство — не постмодернистское открытие. Сколько существует мир и литература, столько художники слова, не выдержав титанического давления таланта изнутри и ответственности снаружи, берут на себя роль Творца и прекращают свои земные мучения. Еще Цюй Юань покончил с собой, не перенеся страданий, да и вся последующая история Слова переполнена трагическими страницами: Радищев, Есенин, Маяковский, Цветаева… Но то, что сделал с собой Юкио Мисима — это уже даже не самоубийство.
Это
Это была несомненная демонстрация, художественный акт, перфоманс: затянутый «в опереточный мундир» писатель, верная свита, самурайские мечи — они явились на военную базу совершать государственный переворот. Взяли в заложники командира, вышли на балкон, оттуда Мисима произнес огненную, но заведомо провальную речь о Японии, которую необходимо вернуть назад в Средневековье, потом вернулись в комнату — и совершили сэппуку: Мисима распорол себе живот, его ученики дрожащими руками начали этим же мечом рубить ему
На страницах своих романов Мисима десятки раз репетировал сэппуку. Его герои, наделенные чудовищными комплексами, потерявшие точку опоры в жизни, ищущие счастье там, где его отродясь не-существовало, неизбежно приходят к мысли о самоубийстве: смерть оказывается самым прекрасным, что только можно отыскать в человеческом существовании. «Японский идеал смерти ясен и прост, и в этом смысле он отличается от отвратительной, ужасной смерти, какой она видится людям Запада. Японское искусство обогащает не жестокая и дикая смерть, а, скорее, смерть, из-под ужасающей маски которой бьет ключ чистой воды.
Этот ключ дает начало многим ручейкам, которые несут свою чистую воду в наш мир», — утверждает Мисима, доводя открытый модернистами эстетический аспект смерти до постмодернистского «выворота наизнанку», взваливая на себя только постмодернисту посильную ношу ответственности за всех японцев разом.
Отрицая нормы и правила, отказывая в праве на существование любой морали, постмодернизм неизбежно добирается и до основных, инстинктивных человеческих ценностей, заложенных в биологической программе хоть европейца, хоть японца: жизнь — священна. Боязнь смерти — эмоция нерукотворная, намертво впаянная в код человеческой личности, базовое правило человека. А раз это правило — постмодернизм обязательно доберется и до него.
Убить себя опереточно, в ходе дикого спектакля, погибнуть шутовски, публично, одновременно обрекая на кровавое преступление своих близких друзей, вдохновляя их на ту же нелепую и мучительную смерть, — никакая литература прежде не выливалась в подобные действа. Большой писатель — какой бы нации он ни был — всегда гуманист: человеколюбив хмельной бунт против «конфуцианства» хулигана Ли Бо, бесконечно гуманен карнавальный смех Рабле, отечески строг к любимым чадам просветительский сарказм Вольтера. И только постмодернизм, подвергающий унизительному осмеянию все вокруг себя, покушается на саму жизнь — и первым убивает своего создателя.
Драматичен этот виток истории мировой литературы: легендарная смерть страдающего за свой народ первого поэта Цюй Юаня — и сумасшедшая смерть Юкио Мисимы. Смертельно опасен постмодернизм.
ТРАГЕДИЯ РАЗРУШЕНИЯ: ПОСТМОДЕРНИЗМ В ДЕЙСТВИИ