Трагическая судьба России в повести А. Платонова «Котлован»
Андрей Платонов стал известен широкому кругу читателей только в последнее время, хотя самый активный период его творчества пришелся на двадцатые годы XX столетия. Писатель отразил в своих произведениях жизнь первых послереволюционных десятилетий с необычной полнотой и дальновидностью. В конце 20-х — начале 30-х годов были созданы наиболее крупные вещи Платанова: роман «Чевенгур», повести «Впрок», «Усомнившийся Макар», «Котлован», «Джан» и «Ювенильное море».
Андрей Платонов — писатель, который в своем осмыслении
Тоска по человечности в рассказах Платонова неотделима от внимания к отдельному человеку. Очень
Образ котлована — это ответ, который давала советская действительность на вечный вопрос о смысле жизни.
Герои Платонова роют котлован для башни-общежития, дома для счастливых обитателей социализма, отбирая для этого строительства «лучших» — самых обездоленных, самых бедных людей. Но и взрослые, и дети в повести гибнут, став «ступенькой» ко всеобщему счастью, достижение которого оказывается невозможным без жертв. Таким образом, автор развенчивает мифо » светлом будущем», показывая, что рабочие эти живут не ради счастья, а ради котлована.
Ужасные картины советской жизни противопоставляются идеологии и целям, провозглашенным коммунистами.
Из всех персонажей повести только двое умеют взглянуть на происходящие события со стороны, умеют сомневаться: Прушевский и Вощев. Прушевскому, как воздух, нужна в этом мире теплота, человечность, чувство своей необходимости не всем, а конкретному человеку. Вощев не может, не хочет чувствовать себя » винтиком «, быть счастливым по приказу.
Он хочет знать, нужен ли для строительства всеобщего счастья именно он, живой, единственный, » отдельный «, а не безличная масса. Но при этом он не протестует против конкретной бесчеловечной идеи, участвует в коллективизации. Его желание быть личностью — невольный вызов коммунистическому государству, а его жестокость — отражение бесчеловечной атмосферы эпохи.
Другая важная проблема этого произведения ближе к реальной жизни тех лет. В соседних деревнях идет страшный процесс коллективизации, уничтожения крестьянства, ненавистного пролетариям только потому, что у крестьянина есть хоть какая-то личная — не общая! —собственность. И особенно страшна полная покорность крестьянства, лишь изредка разрываемая одиночными вспышками бунта.
В повести это очень хорошо видно, когда рабочие натыкаются на крестьянские гробы. Сами крестьяне объясняют, что они заранее готовят эти гробы, так как предчувствуют скорую гибель. В этой сцене Платонов показывает, что новая жизнь строится на мертвых телах крестьян и их детей.
Страх и жестокость определяют в повести атмосферу времени. Страх перед опасностью уклониться от генеральной линии, мгновенно из своего превратиться в предателя — и беспощадная жестокость ко всем, кто может этой линии помешать. Таковы Чиклин и Сафонов — фанатики идеи.
Таков активист, днем и ночью со страшным нетерпением ждущий начальственных директив — выполняющий любое, самое абсурдное указание, не задумываясь ни на секунду над его смыслом.
Особое место в повести занимает образ девочки.’Философия автора проста: критерием социальной гармонии общества является судьба детей. А судьба Насти страшна. Девочка не знала имени матери, но зато знала, кто такой Ленин.
Кем станет ребенок, который свои игрушки хранит в гробу? И котлован становится могилой для ребенка, для той самой девочки, во имя которой и приносят взрослые жертвы, уничтожая и себя, и других…
Насилие в повести распространяется на все: на живую природу и на человека. Но насилие ничего не может создать, построить, оно способно лишь разрушать, и его итог — гробы, которые хранятся в одной из ниш котлована.
Повесть Платонова «Котлован» стала пророческой. Автор уже в двадцатые-тридцатые годы верно определил направление, в котором пойдет общество, он точно указал нам источник бед и несчастий на многие годы. Котолован стал не фундаментом для построения «светлого будущего», а могилой, где закопано детство, человечность, счастье.
Трагическая судьба России в повести А. Платонова «Котлован»