Три встречи. рассказ

Рассказ написан в 1851 году. Первоначальное название — «Старая усадьба». Опубликован в февральском номере «Современника» за 1852 год под названием «Три встречи».

«Итальянские» страницы рассказа явно автобиографичны и связаны с первой поездкой писателя в Италию весной 1840 года. Тогда двадцатидвухлетний Тургенев провел в Сорренто несколько дней.

Описания Италии, ее природы необычайно достоверны, на что обратили внимание и современники Тургенева, и позднейшие исследователи его творчества: «Удивляешься, как смог писатель,

после кратковременного, еще однократного пребывания в Италии, так нолно схватить, так прочно удержать, так жизненно воспроизвести реальный облик страны в его интимных деталях. Ведь итальянская картина не уступает по силе изображения многим мастерским тургеневским этюдам русской действительности, хотя бы тем, которые тут же, в «Трех встречах», переплетаются с нею» . Не менее достоверны и русские картины: сельцо Глинпое, где расположилась старая усадьба, находилось действительно недалеко от Спасского, по соседству, и Тургенев охотился в его окрестностях.

«Три встречи» — пожалуй, одно из наиболее

личных, исповедальных произведений писателя, созданных им в самом начале 50-х годов. «Три встречи», так же как и «Дневник лишнего человека», написаны па перепутье: лирический сюжет, романтический мир героев устремлены в будущее и связывают рассказ с «Перепиской» и более поздними повестями — «Фауст», «Первая любовь» и «Вешние воды» . Но рассказ близок к «Запискам охотника», да и ведется он от имени охотника. Это — рассказ-воспоминание, рассказ-быль. Загадочный, на первый взгляд, старик Лукьяныч, вольноотпущенный человек, чем-то сродни Калинычу, Касьяну с Красивой Мечи. Но, вместе с тем, он единственный человек, духовно близкий прекрасной незнакомке.

Он также томится по идеалу, прекрасному. «Высокий, сутуловатый… с выразительными и неподвижными чертами лица», Лукьяныч похож… на Дон-Кихота. Таким он и снится рассказчику в символическом сне: «Вы ошибаетесь, синьор,- отвечает мне Лукьяныч, и лицо его принимает странное выражение,- я не дворовый человек; узнайте во мне Дон-Кихота Ламанчского, известного странствующего рыцаря; целую жизнь отыскивал я свою Дульцинею — — Н не мог найти ее…»

Пение незнакомки в этом рассказе невольно вызывает в памяти вдохновенную и страстную игру Лемма в «Дворянском гнезде».

Красота, «разлитая» в человеке и в природе, любовь, искусство вызывают потребность счастья. Современники — Боткин, Некрасов, Добролюбов — тонко почувствовали поистине шопеновский, высокий лиризм нового рассказа писателя. Прочитав «Три встречи», Боткин писал Тургеневу: «…ночь в Сорренто, ночь в усадьбе, явления молодой женщины — превосходны,- с них так и пышет жаром… первые страницы — прелесть сладчайшая. Жарче их я ничего по читал», они «облиты» «магическим колоритом» . Правда, трагическая история Лукьяпыча представлялась Боткину чужеродной в этом рассказе.

Почти те же очищающие душу человека чувства вызвал рассказ у Некрасова и Добролюбова.

«Но прощу тебя — перечти «Три встречи»,- писал Тургеневу Некрасов весной 1857 года после выхода в свет «Повестей и рассказов» , — уйди в себя, в свою молодость, в любовь, в неопределенные и прекрасные но своему безумию порывы юности, в эту тоску без тоски — и напиши что-нибудь этим топом. Ты сам пе знаешь, какие звуки польются, когда раз удастся прикоснуться к этим струнам сердца, столько жившего — как твое — любовью, страданием и всякой идеальностью» . И вот запись в дневнике Н. А. Добролюбова от 25 января 1857 года: «Вечером я решился читать Тургенева и взял первую часть… Что-то томило и давило меня; сердце ныло,- каждая страница… как-то сладостно-грустно отзывалась в душе…

Наконец прочитал я «Три встречи» и с последней страницей закрыл книгу, задул свечу и вдруг — заплакал… Ото было необходимо, чтобы облегчить тяжелое впечатление чтения. Я дал волю слезам и плакал довольно долго, безотчетно, от всего сердца, собственно по одному чувству, без всякой примеси какого-нибудь резонерства» .

Но были и резкие отзывы. Братья Аксаковы вообще не приняли этого произведения, сочтя его безделицей. Строго отнесся к «Трем встречам» П. В. Анненков — главным образом осудив фантастический элемент рассказа, но отметив все же «несколько блестящих страниц» .

Спустя одиннадцать лет после появления рассказа в печати Теодор Шторм писал немецкому художнику и журналисту Людвигу Ппчу: «В «Трех встречах», как ни слабы они по композиции, есть что-то пленительное; главное в них но в событии, о котором повествуется, а в том впечатлении, которое опо производит на рассказчика; настроение, овладевающее им в результате этого события,- вот, собственно, тема… одним словом, он скрытый лирик…» .

… уехал из Сорренто, не посетив даже Тассова дома.- Великий итальянский поэт Торквато Тассо родом из Сорренто. Дом, в котором он родился, не уцелел. В 1840 г. мемориальпым считался дом, где Тассо жил позднее.

…статуя Галатеи, сходящая живой женщиной с своего пьедестала в глазах замирающего Пигмалиона…- Согласно древнегреческому мифу, великий скульптор, кипрский царь Пигмалион, полюбил изваянную им прекрасную статую Галатеи. Вняв его мольбам, Афродита оживила статую.

…звуки «однообразного и безумного» вальса…-Ср. в пятой главе «Евгения Онегина» «однообразный и безумный, как вихорь жизни молодой* .




Три встречи. рассказ