Великий трагик Эсхил
Из греческих трагиков Эсхил ближе всего стоит к первоначальному источнику трагедии — дионисовым мистериям. Мысль Эсхила глубока, титанична, часто таинственна, язык его — смелый, богатый метафорами и оборотами
Источником всех конфликтов у Эсхила является независимый ни от людей, ни от богов фактор — судьба, преодолеть которую не могут не только люди, но даже и сами боги. Коллизия свободной воли индивида с вмешательством непреодолимого фактора — судьбы — составляет лейтмотив трагедий Эсхила. В этом есть известная доля мистики,
Эсхил жил в период великих событий греко-персидских войн и смены аристократического строя демократическим. Мысль и чувства человека были возбуждены всем происходившим, но его ум не был достаточно еще вооружен научным знанием для разрешения вставших перед ним вопросов и проблем. В этом причина мистицизма и формализма как трагедии Эсхила, так и вообще греческой трагедии.
Вместе с идеей судьбы трактовалась и другая — идея возмездия. Всякое совершенное, сознательно или бессознательно, преступление неизбежно в силу рока влечет
Сюжет «Орестейи» взят из мифа о возвращении героев. Аргосский царь Атрей совершил тяжелое преступление, накормив своего брата Фиеста жареным мясом его собственных детей. Атрей сделал это из мести за обольщение Фиестом его жены. Однажды совершенное преступление в силу неизбежного объективного закона влечет за собой серию других, столь же ужасных преступлений. Жена Агамемнона, сына Атрея, Клитеместра вступает в связь с сыном Фиеста Эгисфом.
Вернувшийся из-под Трои Агамемнон становится жертвой мести Клитеместры, мстящей ему за убийство дочери Ифигении. Удовлетворившая жажду мести Клитеместра в свою очередь становится жертвой мести со стороны своего сына Ореста, мстящего матери за убийство отца. Таким образом, Клитеместра и ее любовник Эгисф получают справедливое отмщение судьбы.
В последней части трилогии, «Эвменидах», Эсхил представил Ореста, преследуемого злыми Эриниями, богинями мести. Орест прибывает в Афины и предстает перед судом ареопага, который учреждается для этого самой Афиной, Ареопаг вы
Носит оправдательный приговор. Эринии, успокоенные Афиной, превращаются в Эвменид, благодетельных богинь-покровительниц. Использованный Эсхилом мифологический сюжет об оправдании Ореста отражал глубокую старину и возник в эпоху борьбы между отживающим материнским правом и утверждающемся отцовским правом.
«Эвмениды» поставлены были в 458 г. и отразили острую политическую борьбу, связанную с реформами Эфиальта. Эсхил, призывая к согласию и предупреждая против междоусобий, выступил в защиту ареопага, этого оплота аристократии, подчеркивая давнее его учреждение.
Идея возмездия и идея примирения взаимно переплетаются и в другой трилогии, приписываемой Эсхилу, — » Прометей «. Трилогия «Прометей» состояла из трех частей: 1) «Прометей, похищающий огонь», 2) «Скованный Прометей» и 3) «Освобожденный Прометей» . Ум и воля титана Прометея подымаются против несокрушимого объективного закона Мойры. Прометей, похитивший огонь у Зевса и передавший его людям, за свою дерзость пригвожден Зевсом к скале горного хребта Кавказа.
Кузнец Гефест тяжелым молотом ударяет его по груди, но гордый титан не сдается.
В «Прометее» сплетаются два мотива, созвучные переходной эпохе, в которую жил «отец эллинской трагедии»: жажда свободы и творчества и объективная невозможность получить свободу. Сознание и воля индивида — будь то бог, титан или человек — стремятся к освобождению, но в своем стремлении наталкиваются на непреодолимые факторы в виде всякого рода традиций и предрассудков — кровных, локальных, религиозных и т. д., называемых на языке античных трагиков судьбой.
Идея судьбы и возмездия, встречающаяся в произведениях Эсхила, с еще большей определенностью выступает в произведениях другого греческого трагика — Софокла.
Великий трагик Эсхил