«Война войне». Триединство «чувства», «слова», «дела»
Начавшаяся первая мировая война уничтожила последние возможности для сохранения аполитичной «душевной сокровенности». Никто не мог уйти от необходимости определить свое отношение к современности, к обществу и политике. Большинство немецких интеллигентов считало, что нужно поддержать агрессивную войну.
С публичными высказываниями в ее защиту выступили даже такие критические писатели, как Г. Гауптман, Т. Манн и Р. М. Рильке.
В противоположность им Г. Гессе и С. Цвейг солидаризировались с французским писателем Роменом Ролланом,
За признанием художественных достижений французского писателя стояло сознание того, что писатель обязан занять такую позицию, которая соединила бы в себе его ответственность как художника и как гражданина. Руководствуясь активными демократическими убеждениями, Г. Манн анализировал нравственное состояние германской империи
«Отрезвление» от былого воодушевления наступало и у тех, кто уходил на фронт добровольцем. Героические идеалы оказались пустой фразой. Фриц фон Унру, сын прусского генерала и сам офицер, под впечатлением первых боев написал драму «Род» , в которой отражены бедствия войны и надежды на то, что настанет время человеколюбия. Рейнхардт Геринг показал в своей пьесе «Морской бой» , что стереотипы поведения, укоренившиеся в сознании матросов военного корабля, противоречат их же собственным интересам.
Венгр Андреас Лацко, писавший на немецком языке, опубликовал в 1917 году цикл антивоенных новелл «Люди на войне». Фридрих Вольф в пьесе «Магомет» , В. Газенклевер в «Антигоне» и С. Цвейг в «Иеремии» воспользовались мифологическим материалом для утверждения своих пацифистских идеалов. Эльзасец Рене Шикеле, написавший антивоенную пьесу «Ганс в комариной дыре» , а позднее роман-трилогию «Рейнское наследство» , посвященный взаимоотношениям немцев и французов, и роман «Вдова Боска» , в 1916 году переехал вместе с журналом «Вайсе блеттер», который он возглавлял, из Лейпцига в Цюрих, где начал собирать вокруг себя немецких писателей и писателей из других европейских стран, выступавших против войны.
Журнал публиковал произведения К. Штернхейма, Л. Франка, Г. Манна, И. Р. Бехера, И. Голла, Л. Рубинера, А. Эренштейна, В. Газенкле-вера, М. Мартине, А. Барбюса.
В то же время Карл Либкнехт и Роза Люксембург указывали, что главный враг находится в своей стране; они разработали теоретические и организационные предпосылки для обновления левых революционных сил в рабочем движении. Платформа «Союза Спартака» и Независимой социал-демократической партии Германии, отделившейся в 1917 году от реформистской социал-демократии, находила поддержку в некоторых литературно-художественных журналах, например в журнале «Акцион». Ряд буржуазных авторов, в настроениях которых произошел перелом в сторону антивоенного протеста, выражали этот протест на языке наиболее радикальной антибуржуазной оппозиции, т. е. на языке экспрессионизма.
Леонгард Франк, сын бедных родителей, рассказал в своем романе «Разбойничья шайка» о том, что он хорошо знал из своего окружения, — о романтическом протесте подростков против засилья мещанского быта, перед которым, однако, многие из них в конце концов спасовали.
Уклонившись от призыва в армию, Франк в 1915 году бежал в Швейцарию. Здесь он написал целый ряд рассказов, в которых хотел показать, что в войне
Повинно бездумное следование простых людей чуждым идеалам, навязанным им правящим классом. Он хотел своими рассказами встряхнуть читательское сознание и писал их «как непосредственно воздействующий манифест» 49, поэтому экспрессивным, плакатным был и стиль рассказов: условность персонажей, символическая приподнятость событий, страстная, патетическая речь. В 1918 году вышел сборник этих рассказов Франка под названием «Человек добр», ставший своего рода паролем, лозунгом левого крыла экспрессионизма, которое в антивоенной борьбе преодолевало социальную и политическую бессодержательность экспрессионистической патетики предвоенных лет.
Оплакивание жертв войны было первой темой, выразившей антивоенные настроения поэтов-экспрессионистов. Печально и тоскливо прозвучала она в стихах Георга Тракля, который сам был сломлен войной, и в стихах Ивана Голла :
Я оплакиваю мужчин, не пришедших
Назад; Я оплакиваю женщин, чьи сердца
Щебетали, а ныне кричат; Я соберу все слезы и расскажу о них.
Оплакивание переросло в обвинение, зазвучавшее резко и требовательно в стихах Ф. Верфеля, П. Цеха, Л. Рубинера. В. Газенклевер в 1917 году посвятил К. Либкнехту одно из самых гневных стихотворений антивоенной экспрессионистической поэзии «Убийцы сидят в опере»:
Кровавые кишки в руках у них дымятся. У кого они вырваны — праздный вопрос. Этой ночью тысячи легли, чтоб не подняться.
Убийцы слушают «Кавалера роз».
Как для В. Газенклевера, так и для других поэтов — И. Р. Бехера, Р. Леон-гарда, К. Оттена, О. Канеля — «политизация» стихов привела к необходимости
По-новому осмыслить назначение и место поэта в обществе; политическое содержание обретали не только стихи, сам поэт становился политическим трибуном, который стремился «пробудить народ». Поэт обращался с призывом к народным массам, но, по существу, был оторван от них именно своим идеализмом, громогласной патетикой, претензией на особое положение мессии.
В своем стихотворении «Политический поэт» Газенклевер прощается с образом мечтательного поэта прежних времен.
Поэт считает себя не только певцом республики, но ее творцом: республика отвечает потребностям сердца и духа и создается усилиями всеобщего братства людей, не ведающего жестокости.
Триединство «чувства», «слова», «дела» характеризует глубинную структуру антивоенной экспрессионистической поэзии, а также прозы и драматургии. Ведь и в них изображенные события окрашены сильным «чувством», рожденным войной и знаменующим собою перелом в сознании героя. «Слово» запечатлевает то, что пережито и понято в призыве, в воззвании к людям, и поэтому становится «делом», то есть реальным поступком, поднимающим массы на революционную борьбу.
«Война войне». Триединство «чувства», «слова», «дела»