Хороводные песни
Хороводы связаны со многими календарными праздниками. В. И. Даль перечислил следующие хороводы : радуницкие, троицкие, всесвятские, петровские, пятницкие, Никольские, ивановские, илъинские, успенские, семенинские, капустин-ские, покровские.
Хороводные песни по их роли в хороводе разделяют на наборные, проходочные и разборные. Каждая песня представляла собой самостоятельную игру, законченное художественное произведение. Связь с древними заклинательными обрядами обусловила тематическую направленность хороводных песен: в них представлены
Постепенно хороводы утратили свой магический характер, их поэзия расширилась за счет песен лирических, они стали восприниматься только как развлечение.
В конце весны — начале лета, на седьмой послепасхальной неделе, праздновались зеленые святки. «Зелеными» они названы потому, что это был праздник растительной природы, «троицкими» — так как совпадали с церковным праздником во имя Троицы, а «семицкими» — потому что важным днем обрядовых действий был семик — четверг, да и вся неделя иногда называлась семицкой.
Дворы
В семик завивали березку. Девушки с песнями шли в лес. Выбирали две молодые березки и связывали их верхушки, пригибая к земле. Березки украшали лентами, из веток заплетали венки, приплетали ветки к траве. В других местах украшали одну березку. Пели песни, водили хороводы, ели принесенную с собой еду.
При завивании березки девушки кумились — целовались Через березовые ветви-и обменивались кольцами или платками. Друг друга они называли кумой. Этот обряд, не связанный с христианскими представлениями о кумовстве, А. Н. Веселовский объяснял как обычай посестринства. Березку они также как бы принимали в свой родственный круг, пели о ней ритуальные и величальные песни:
Покумимся, кума, покумимся Мы семицкою березкой покумимся. Ой Дид Ладо! Честному Семику.
Ой Дид Ладо! Березке моей.
На Троицын день ходили в лес развивать березку и раскумля-лисъ. Надев венки, девушки гуляли в них, а потом бросали в реку и загадывали свою судьбу: если венок поплывет по реке — девушка выйдет замуж; если его прибьет к берегу — останется еще на год в родительском доме; утонувший венок предвещал смерть. Об этом пели ритуальную песню:
Красны девицы Веночки завили, Люшечки-люли, Веночки завили. … В речку бросали, Судьбу загадали… Быстра речка Судьбу отгадала…
Коим девушкам Замуж идти…, Коим девушкам Век вековать…, А коим несчастным Во сырой земле лежать.
Была и такая разновидность обряда: украшали срубленную березку. До Троицына дня ее носили по деревне с песнями, величали, «угощали» ее в избах. В воскресенье несли к реке, разряжали и бросали в воду под причитания. Этот обряд сохранил отголоски очень архаичных человеческих жертвоприношений, березка стала заместительной жертвой.
Позже бросание ее в реку рассматривалось как обряд вызывания дождя.
Обрядовым синонимом березки могла быть кукушка. В некоторых южных губерниях «е делали из травы «кукушкины слезки»: одевали в маленькую рубаху, сарафан и платок — и шли в лес. Здесь девушки кумились между собой и с кукушкой, затем клали ее в гробик и зарывали.
На Троицын день кукушку откапывали и сажали на ветки. Этот вариант обряда отчетливо доносит идею умирания и последующего воскрешения, т. е. инициации. Когда-то, по представлениям древних, инициируемые девушки «умирали» — «рождались» женщины.
Троицкую неделю иногда называли Русальной, так как в это время, по народным поверьям, в воде и на деревьях появлялись русалки — обычно девушки, умершие до брака. Русальная неделя могла не совпадать с Троицкой.
Принадлежа к миру мертвых, русалки воспринимались как опасные духи, которые преследуют людей и даже могут их погубить. У женщин и девушек русалки якобы просили одежду, поэтому для них оставляли на деревьях сорочки. Пребывание русалок в ржаном или конопляном поле содействовало цветению и урожаю.
В последний день Русальной недели русалки покидали землю и возвращались на тот свет, поэтому в южнорусских областях совершался обряд проводов русалки. Русалку могла изображать живая девушка, однако чаще это было соломенное чучело, которое с песнями и плясками несли в поле, там сжигали, у костра плясали и прыгали через огонь.
Сохранился и такой тип обряда: двое рядились лошадью, которую также называли русалкой. Русалку-коня под уздцы вели в поле, а вслед за ней молодежь водила хороводы с прощальными песнями. Это называлось проводить весну.
Хороводные песни