Западная драматургия: «Театр абсурда»
«Театр абсурда» — наиболее значительное явление театрального авангарда второй половины XX столетия. Из всех литературных течений и школ «театр абсурда» является самой условной литературной группировкой. Дело в том, что представители его не только не создавали никаких манифестов или программных произведений, а и вообще не общались друг с другом. Термин «театр абсурда» вошел в литературное обращение после появления одноименной монографии известного английского литературоведа Мартина Эсслина.
В своей монументальной работе
Среди них французские художники: Ежен Йонеско, Артюр Адамов, Сэмюэл Беккет, Фернандо Аррабаль, Жан Жене, англичане: Гарольд Пинтер и Норман Фредерик Симпсон, американец — Эдвард Олби, итальянец — Дино Буццати, швейцарский писатель Макс Фриш, немецкий автор Гюнтер Грасс, поляки: Славомир Мрожек и Тадеуш Ружевич, чешский драматург-диссидент, а со временем президент Чехии Вацлав Гавел и некоторые другие художники. А среди признаков, по которым их можно объединить, М. Эсслин выделяет разрушение сюжета и композиции,
Бунт авторов «театра абсурда» — это бунт против любого регламента, против «здравого смысла» и нормативности.
Фантастика в произведениях абсурдизма смешивается с реальностью. Смешиваются жанры произведений: в «театре абсурда» мы не найдем «чистых» жанров, здесь властвуют, по определению самих драматургов, «трагикомедия» и «трагифарс» , «анти пьеса» и «псевдо драма» . Драматурги-абсурдисты почти единодушно утверждали, что комическое — трагическое, а трагедия — смехотворна. В произведениях «театра абсурда» объединяются не только элементы разных драматических жанров, а и вообще элементы разных сфер искусства.
В них возможны самые парадоксальные сплавы и объединения: пьесы абсурдистов могут воссоздавать и сновидения, и кошмары. Сюжеты их произведений часто сознательно разрушаются: недейственность сведена к абсолютному минимуму. Вместо драматической естественной динамики на сцене властвует статика, по выражению Йонеско, «агония, где нет реального действия». Подвергается разрушению язык персонажей, которые, кстати, нередко просто не слышат и не видят друг друга, говоря «параллельные» монологи в пустоту. Тем самым драматурги стараются решить проблему человеческой некоммуникабельности.
Большинство из абсурдистов взволнованы процессами тоталитаризма — прежде всего тоталитаризма сознания, нивелирования личности, которая ведет к употреблению одних лишь языковых штампов и клише, а в итоге — к потере человеческого лица, к преобразованию в ужасных животных. Классическим периодом «театра абсурда» стали 50-е — начало 60-х годов.
Конец шестидесятых ознаменовался международным признанием «абсурдистов»: Йонеско избрали во Французскую академию, а Беккет получил звание лауреата Нобелевской премии. Йонеско считал, что «театр абсурда» будет существовать всегда: абсурд заполнил собой реальность и сам кажется реальностью. «Театр абсурда» с его переживаниями за человека и его внутренний мир, с его критикой автоматизма, мещанства, конформизма, где индивидуализация и некоммуникабельность уже стали классикой мировой литературы.
Драма-Притча. Во второй половине XX столетия немало драматургов откликаются на современные им исторические события и общие вопросы духовного бытия, применяя такую жанровую форму, как драма-притча. Сюжет в пьесе-притче простой и вместительный, он является определенным посредником, материалом для художественного исследования действительности. Среди тех, кто обращался к этому жанру, — Бертольт Брехт и Гельмут Баерль, Жан-Поль Сартр и Альбер Камю, Ежен Йонеско и Жан Ануй.
Обращались к пьесе-притче и швейцарские драматурги Макс Фриш и Фридрих Дюрренматт.
Западная драматургия: «Театр абсурда»