Анализ повести «Собачье сердце» Булгакова М. А
В «Собачьем сердце», одной из трех московских повестей, М. Булгаков создает гротескный образ современности. Повесть основана на типичном для гротеска мотиве превращения: в основе ее сюжета — история о том, как появилось на свет существо, соединившее в себе обычную бродячую дворнягу и люмпена, алкоголика Клима Чугункина.
Действие повести начинается с того, что профессор Преображенский, который омолаживает нэпманов и советских чиновников и занимается улучшением человеческой породы, заманивает к себе домой собачку, чтобы потренироваться
Булгаков использует фантастическое допущение: ошпаренный кипятком пес
Ta же ситуация обнаруживает абсурдность другой не менее популярной мысли — о необходимости и возможности создания «нового человека» из люмпенизированной массы.
В художественном пространстве повести акт преображения подменяется вторжением в святая святых самого мироздания. Экспрессивные детали, использованные при описании операции, которая должна служить созданию новой «породы» людей, подчеркивают абсурдный, сатанинский смысл насилия над природой.
В результате фантастической операции благодарный, привязчивый, верный, смышленый пес, каким он являлся в первых трех главах повести, превращается в тупого, способного на предательство, неблагодарного псевдочеловека, фантастическую гремучую смесь под названием «Шариков», которая приобрела сегодня нарицательное значение.
Соотнесение парадоксально несхожих ситуаций, а также и их последствий усиливает характерное для гротеска впечатление абсурдности мира. Ситуация получает сюжетное развитие, основанное на совмещении правдоподобного и фантастического.
Вчерашний Шарик обретает «бумаги» и право на прописку, устраивается на работу в качестве заведующего подотделом очистки города от бродячих котов; пес пытается «зарегистрироваться» с барышней, дворняга претендует на жилплощадь профессора и пишет на него донос. Профессор Преображенский оказывается в трагикомическом положении: порождение его ума и рук грозит самому факту его существования, покушается на основы его мироустройства, чуть не губит его «вселенную» .
Взаимоотношения Шарикова и Преображенского обостряются благодаря существованию провокатора — представителя «низовой власти» Швондера, стремящегося «уплотнить» профессора, отвоевать у него часть комнат — другими словами, указать интеллигенции на ее место в сегодняшнем мире. Соединяя линии Швондера и Шарикова, Булгаков использует характерный для гротеска прием реализации метафоры, когда метафора приобретает буквальное значение: Швондер «спускает собаку» — для наступления на профессора использует Шарикова: производит Шарикова в «товарищи», внушает ему мысль о его пролетарском происхождении и о преимуществах последнего, находит ему службу в соответствии с влечением сердца, «выправляет» ему «бумаги» и внушает мысль о праве на жилплощадь профессора. Он же вдохновляет Шарикова написать на профессора донос.
Гротескный образ Шарикова заставил исследователей поставить вопрос об отношении Булгакова к некоторым нравственным традициям русской литературы, в частности к характерному для интеллигенции комплексу вины и преклонения перед народом. Как свидетельствует повесть, Булгаков отвергал обожествление народа, но при этом не снимал вины ни с Преображенского, ни со Швондера. Он смело показал своего рода невменяемость народа, ничем не защищенного ни от экспериментов Преображенского, ни от «идейной» обработки Швондера.
С этой точки зрения конец повести также пессимистичен: Шарик не помнит, что с ним произошло, ему отказано в прозрении, он не приобрел какого-либо иммунитета к посягательствам на его независимость.
Булгаков полагал, что в ситуации, когда швондеры использовали в своих целях унаследованное от прошлого недоверие народа к интеллигенции, когда люмпенизация народа приобретала угрожающий характер, традиционное представление об отсутствии у интеллигенции права на самозащиту подлежало пересмотру.
«Неотразимость безоружной истины» — это выражение одного из персонажей романа Б. Пастернака «Доктор Живаго», Николая Николаевича Веденяпина:
«Я думаю, — говорит Веденяпин, — что если бы дремлющего в человеке зверя можно было остановить угрозою, все равно, каталажки или загробного воздаяния, высшею эмблемой человечества был бы цирковой укротитель с хлыстом, а не жертвующий собой праведник. Ho в том-то и дело, что человека столетиями поднимала над животным и уносила ввысь не палка, а музыка: неотразимость безоружной истины, притягательность ее примера».
Подобной идеальной модели поведения хотел бы следовать Преображенский, который отвергает право на насилие по отношению к другому человеку и призывает доктора Борменталя во что бы то ни стало сохранять «чистые руки». Ho возможность следовать этой модели Булгаков опровергает развитием ситуации, которая ставит под угрозу само существование людей культуры.
Иван Арнольдович Борменталь выступает как представитель нового поколения интеллигенции. Он первым решается на «преступление» — возвращает Шарику его первоначальный облик и тем самым утверждает право человека культуры на борьбу за свое право быть.
Острота проблематики, мастерское использование фантастики сделали повесть Булгакова значительным явлением в русской литературе XX в.
Анализ повести «Собачье сердце» Булгакова М. А