БОДЛЕР И ПАДАЛЬ

Тогда еще не знали слова «модернизм», но законодателем моды на это новое явление в искусстве слова, конечно, стал Шарль Бодлер. С его легкой руки мир вынужден был понять, что безобразное прекрасно, что есть та­кие словесные краски, которыми это самое безобразное и уродливое на вкус обывателя превращается в образ притягательный и завораживающий красотой увядания, тления, распада.

Имеющий новое зрение да увидит, как будто бы гово­рит этот недооцененный современниками и возведенный потомками в культ модерниста-прорицателя художник слова…

Кстати,

падаль у Бодлера всегда возникает неожидан­но, когда, казалось бы, ничто не предвещает: «Вы помните ли то, что видели мы летом? Мой ангел, помните ли вы…» Ирония — краеугольный камень модернизма — еще только намечена в этой пародийной сладости зачина, а далее — ге­ниальная песня тления:

…Ту лошадь дохлую под ярким белым светом,

Среди рыжеющей травы?

Полуистлевшая, она, раскинув ноги,

Подобно девке площадной,

Бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги,

Зловонный выделяя гной.

И солнце эту гниль палило с небосвода,

Чтобы останки сжечь дотла,

Чтоб слитое в

одном великая Природа Разъединенным приняла.

Он не просто ввел моду на модернизм. Он показал в действии закон Великой Аналогии: «То, что находит­ся внизу, аналогично тому, что находится вверху. И то, что вверху, аналогично тому, что находится внизу, чтобы осуществить чудеса единой вещи».

Без учета этого закона невозможно понять ни одного современного произведения искусства.

И вас, красавица, и вас коснется тленье,

И вы сгниете до костей,

Одетая в цветы под скорбные моленья, Добыча гробовых гостей.

Скажите же червям, когда начнут, целуя, Вас пожирать во тьме сырой,

Что тленной красоты — навеки сберегу я И форму, и бессмертный строй.




БОДЛЕР И ПАДАЛЬ