Драматические судьбы личности в условиях тоталитарного общественного устройства

Человеку свойственно заглядывать в будущее, пытаться распознать его очертания. Сколько писателей из разных исторических эпох пытались приоткрыть завесу, за которой скрывается будущее, пытались предугадать то, что не дано знать никому: Кампанелла «Город Солнца», романы Жюля Верна, Оруэлл «1984», Н. Г. Чернышевский «Что делать» и другие.

Таким писателем — фантастом был и Е. Замятин неудовлетворенность настоящим, советской действительностью, заставила его задаваться вопросом: каким должно быть будущее, чтобы чувствовать себя

счастливым, чтобы осуществить свои надежды, реализовать идеалы? Один из возможных ответов на этот вопрос — знаменитый «четвертый сон» Веры Павловны из романа Чернышевского «Что делать?».

Замятин как будто специально повторяет описание этой, одной из классических утопий: его герои живут коммуной в городе из стекла и металла.

В романе «Мы» в фантастическом и гротесковом облике предстает перед читателем возможный вариант общества будущего. Приводится мечта сильных мира сего: «Жизнь должна стать стройной машиной и с механической неизбежностью вести нас к желанной цели». К сожалению, в таком

обществе нет ничего, что бы не предвещала уже современная писателю реальность. Перед нами разворачивается «математически совершенная жизнь» Единого Государства.

Символический образ «огнедышащего интеграла», чуда технической мысли и, одновременно, орудия жесточайшего порабощения, открывает книгу. Бездушная техника вместе с деспотической властью превратили человека в придаток машины, отняли у него свободу, воспитали в добровольном рабстве. Мир без любви, без души, без поэзии.

Человеку — «нумеру», лишенному имени, было внушено, что «наша несвобода» есть «наше счастье» и что это «счастье» — в отказе от «я» и растворении в безличном «мы».

Внушено, что художественное творчество — «уже не беспардонный соловьиный свист», а «государственная служба». А интимная жизнь тоже рассматривается как государственная обязанность, выполняемая сообразно «табелю сексуальных дней».

Роман Замятина — предупреждение о двойной опасности, грозящей человечеству: гипертрофированной власти машин и власти государства. «Однотипность» безраздельно и неусыпно властвует над жизнью всех членов общества. Это обеспечивается совершенной техникой и недремлющими очами «хранителей».

Сочинение Замятина проникнуто раздумьями о российской послереволюционной действительности. В нем угадываются сокровенные мысли о возможных и уже обнаружившихся при жизни писателя извращениях социалистической идеи.

Отношение к политике военного коммунизма стало камнем преткновения для писателя. Эта политика, предусматривающая сугубую централизацию политической и экономической жизни в стране, ряд жестоких мер, была временной и вынужденной в условиях гражданской войны и хозяйственной разрухи. Но Замятину представлялось, что другого выбора не будет и что людям навязана единственная модель дальнейшего движения — новый вариант тоталитаризма.

Роман Замятина приобрел особую цену и поучительность в следующем смысле: как предупреждение о возможных искажениях социализма, об опасности уклонений от демократического пути и злоупотреблений насилия над человеческой личностью. Последующие события отечественной и мировой истории показали, что тревоги писателя не были напрасными. Наш народ пережил и горькие уроки коллективизации, и сталинизм, и репрессии, и всеобщий страх, и застой.

Очень многие сцены романа заставляют вспомнить недавнее прошлое. Манифестация в честь Благодетеля, официозные, единогласные выборы, «хранители», которые следят за каждым шагом человека. Но Замятин показывает, что в обществе, где все направлено на подавление личности, где игнорируется человеческое «я», где единоличная власть является неограниченной, возможен бунт.

Способность и желание чувствовать, любить, быть свободным в мыслях и поступках толкают людей на борьбу. Но власти находят выход: у человека при помощи операции удаляют фантазию — последнее, что заставляло его поднимать гордо голову, чувствовать себя разумным и сильным. Все же остается надежда, что человеческое достоинство не умрет при любом режиме.

Эту надежду высказывает женщина, которая своей красотой побуждает на борьбу.

У Замятина в романе есть мысль, необычная для многих наших современников. Писатель настаивает на том, что не существует идеального общества. Жизнь — это стремление к идеалу.

И когда это стремление отсутствует, мы наблюдаем разлагающее время застоя.

Есть в романе еще одна тема, созвучная сегодняшнему дню. Это тема экологической тревоги. «Антиобщество», изображенное в книге, несет гибель естеству жизни, изолируя человека от природы. Автор мечтает выгнать «обросших цифрами» людей «голыми в леса», чтобы они учились там у птиц, цветов, солнца.

Только это, по мнению автора, может восстановить внутреннюю сущность человека.

Автор романа «Мы» принадлежит к тем крупным художникам, кто усиленно приковывал внимание к «вечным ценностям» в условиях глобальных исторических сдвигов XX столетия. В свое время роман не был принят. Очень дорого обошлись нам легкомыслие и обидчивость тогдашних идеологов по отношению к сомнениям Замятина. Автор на своих «запретных» страницах выстраивает непрерывную цепочку времени, не прослеживая которую нельзя понять ни настоящего, ни будущего.

Произведения, подобные роману «Мы», пробившиеся к нам из небытия, позволят «по — новому» взглянуть на события истории, осмыслить роль человека в них. «Мы» — предостережение против отказа сопротивляться, если человеческое сообщество хотят превратить в совокупность «винтиков». Такие произведения, как «Мы», «выдавливают» из человека рабство, делают его личностью.

Уезжая в эмиграцию, Замятин надеялся, что, может быть, вскоре вернется, — «как только у нас станет возможно служить в литературе большим идеям без прислуживания маленьким людям, как только у нас хоть отчасти изменится взгляд на роль художника слова». Замятин смог вернуться на родину лишь с концом «ига разума» и началом распада Единого государства. Посмертно.




Драматические судьбы личности в условиях тоталитарного общественного устройства